Миф об утраченных воспоминаниях. Как вспомнить то, чего не было - читать онлайн книгу. Автор: Элизабет Лофтус, Кэтрин Кетчем cтр.№ 50

– Маме, сестре, тридцати или сорока коллегам во время рождественского корпоратива, нескольким людям из церкви. – Даг был настроен воинственно, он выставил вперед подбородок, как будто бы говоря: ну давай, подай на меня в суд.

– Вы с Дебби посещаете одну церковь? – спросил Стив.

– Раньше так и было, но сейчас я хожу в другую.

– То есть вы рассказали это людям в новой церкви?

– Нет, я рассказал это прихожанам в обеих церквях.

По выражению лица Стива Моуэна Даг понял, о чем он думает: этот человек безнадежен.

– Послушайте, – сказал Даг, пытаясь успокоить его, – мне непросто пройти через все это. Я делаю это, чтобы не сдаться, – я разговариваю с людьми, слушаю их советы, пытаюсь убедить их в своей правоте. Нелегко, когда тебя обвиняют в насилии над собственными детьми. Как бы вы с этим справились?

– Я бы помалкивал насчет полиграфа, – ответил Стив.

* * *

За месяц до слушания Стив попросил разрешения на встречу со своим клиентом.

– У нас неприятности, – сказал он, показывая Дагу стенограмму разговора между Дженнифер и доктором Штайном, судебным психологом, который собирался выступать на стороне защиты. Штайн пользовался уважением среди юристов благодаря своей непредвзятости и объективности в делах, касающихся опеки над детьми.

Стив вслух зачитал отрывок из стенограммы:

Стив перестал читать и взглянул на Дага, наблюдая, как тот отреагирует.

– Боюсь, это довольно подробное воспоминание, – наконец сказал он.

Даг почувствовал, что его пробирает страх. Уж не сомневается ли в нем его собственный адвокат? Он попробовал объясниться:

– Раньше мы вместе мылись и принимали душ. Я намыливал ее. Но она тогда была совсем маленькой, ей был год или два, самое большее три. Я не помню, чтобы когда-нибудь мылся с ней, когда она стала старше. Я бы чутко отнесся к ее дискомфорту, ведь моя мама купала меня самого, когда я был старше, и мне это не нравилось. Я бы никогда не стал делать такого с ребенком.

Он подумал, не смешались ли у Дженнифер впечатления разных лет. Может быть, более раннее воспоминание о том, как она купалась вместе с Дагом в ванне, слилось с более поздним – о том, как останавливала кровь, поранившись. Как она могла так детально воспроизвести событие, которого никогда не было?

– Кристен появляется на двадцать четвертой странице, – сказал Стив. – Когда несколько лет назад Кристен ездила в Европу, она написала Дженнифер письмо. По-видимому, в нем Кристен написала, что ее насиловал ваш дядя. Она также думала, что ее насиловал кто-то еще. Дженнифер сообщила Штайну следующее: «Она сказала, что помнит, как ее насиловал кто-то еще, но не помнит, кто именно. И что, если у меня есть какие-то мысли по этому поводу, я должна дать ей знать. Но я этого не сделала». А Штайн спросил: «Ты не рассказала ей или тебе нечего было ей рассказать?» Дженнифер ответила: «Мне нечего было ей рассказать».

Стив перевернул страницу.

– Теперь переходим к первому воспоминанию Дженнифер об изнасиловании. «Я была как раз готова прекратить сеансы психотерапии… А потом вошла Кристен и рассказала мне об отце. О том, что он с ней сделал, и о том, что, по ее мнению, он сделал это и со мной тоже, хотя в этом она не была уверена. Вот и все. После этого… Я не знаю, как объяснить, что случилось. Я просто почувствовала это всем своим нутром. Как будто мне в живот врезалось пушечное ядро… мне просто стало предельно ясно, что она говорит правду».

Даг подумал, что ключом ко всему этому была Дебби, а не Кристен.

– Разве вы не видите? – спросил он Моуэна. – Она первой поверила, что я насиловал наших детей. А потом все просто стали больше и больше убеждать в этом друг друга. У Дженнифер и мыслей не было о насилии до тех пор, пока Кристен не высказала свое предположение. Дженнифер поддалась внушению, и «воспоминания» начали развиваться, а Кристен, Дебби и ее психотерапевт постоянно твердили ей, что ее новые воспоминания абсолютно достоверны. Все началось с Дебби – она внушила остальным членам нашей семьи бредовую мысль о том, что меня насиловали в детстве, а потом убедила Дженнифер и Кристен, что я насиловал их. Записка доказывает мою теорию.

Незадолго до этого Стив получил написанную от руки записку, датированную 22 февраля 1991 года, от психотерапевта, с которым консультировались Даг и Дебби, когда у них начались супружеские проблемы. Этот психотерапевт писал, что двумя годами ранее, задолго до того, как Кристен и Дженнифер впервые упомянули о вероятности сексуального насилия, Дебби «обдумывала возможные обвинения против господина Нейгла… Выбирая из них двоих, я склонен утверждать, что господин Нейгл заслуживает большего доверия». Однако суд не мог принять во внимание записку этого специалиста, поскольку он сомневался, этично ли будет давать показания и рассказывать о его сеансах с Дебби. Даже если бы он согласился выступить в качестве свидетеля, Дебби воспользовалась бы правом пациента, чтобы исключить его показания из материалов дела.

Дело осложнялось еще и тем, что доктор Штайн, судебный психолог, который побеседовал со всеми членами семьи, не был согласен с теорией Дага о том, что Дебби сыграла в этой истории ключевую роль. В 1989 году Кристен в письме Дженнифер рассказала, что недавно вспомнила, как ее насиловал дядя Фрэнк, и добавила, что, по ее мнению, ее мог насиловать кто-то еще. Она не помнила, кто именно, но хотела выяснить, не было ли у Дженнифер каких-нибудь мыслей по этому поводу. Дженнифер говорила доктору Штайну, что ей «нечего было рассказать» сестре. Однако позднее, когда Кристен вспомнила, что ее насиловал отец, и высказала предположение о том, что Дженнифер тоже мог изнасиловать он, Дженнифер внезапно стало «предельно ясно»: сестра говорит правду.

Дагу отчаянно хотелось выяснить, что случилось с его семьей, и доказать свои теории в ходе приближающегося слушания – Стив это понимал. Но любой хороший адвокат по уголовным делам знает, что защита никогда ничего не доказывает, задача доказать вину подсудимого целиком и полностью возлагается на сторону обвинения. Если бы в суде Стив попытался распутать сложнейшие психологические перипетии семейной жизни Нейглов, он лишь представил бы прокурору дополнительные доводы, одновременно ослабив основную линию защиты: никто доподлинно не знает, что произошло.

«Мы никогда не узнаем, началось ли все это с Дебби или с Кристен», – подумал про себя Стив. Он откашлялся.

– Как ваш адвокат я должен передать вам предложение от стороны обвинения, – сказал он. – Этим утром они предложили вам немедленно признать свою вину. Они согласились не настаивать на тюремном сроке, но, разумеется, любой приговор за совершение преступления, касающегося вопросов морали, включает в себя лишение звания адвоката.