Великая Китайская стена - читать онлайн книгу. Автор: Джулия Ловелл cтр.№ 32

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Великая Китайская стена | Автор книги - Джулия Ловелл

Cтраница 32
читать онлайн книги бесплатно

С Лояном также были связаны менее благоприятные обстоятельства: он несколько раз отстраивался заново и сравнивался с землей во время опустошительных набегов соседних военных диктаторов и варваров. Бывшая столица, какой ее впервые увидел Сяовэнь, все еще лежала в руинах после учиненного сюнну в 311 году разграбления, поросшая «сорняками и колючками, разросшимися буйно, как в лесу», как писал некий горюющий очевидец вскоре после падения города. Главными ориентирами в ней были осыпающиеся кумирни и груды камней на месте старого императорского колледжа. Сяовэнь, которого не смутили исторические прецеденты, поставил своих архитекторов и строителей восстанавливать Лоян и, как никогда, принялся следовать китайскому образу жизни, запретив язык и одежду сяньби и отказавшись от варварского имени Тоба в пользу более изящного китайского Юань. В 494 году людские потоки зазмеились из Пинчэна в далекое трудное путешествие на юг, вероятно, вынужденные ждать во временных укрытиях среди рек Лояна, покуда вокруг них не вырастет столица. В течение девяти лет принудительным трудом перетаскивались десятки тысяч бревен в день, пока потребности династии во дворцах не были более или менее удовлетворены. Ярко-красные ворота и желтые павильоны бессчетного количества роскошных особняков для аристократов, евнухов и торговцев возникли в следующие два десятилетия.

Двор Северной Вэй в Лояне сверкал примерно двадцать лет, разбогатев на зерне, которое изымалось в сельской местности вокруг столицы. Богатства одного из принцев «включали горы и моря». Куда бы он ни шел, его сопровождала свита из музыкантов, игравших на гонгах, трубах и флейтах. Он платил им, чтобы они играли день и ночь. Другой принц, чьи лошади, убранные золотом и драгоценными украшениями из серебра, хрусталя, агата и яшмы, добытых на дальнем западе, жаждал потягаться экстравагантностью с южнокитайской знатью, одевавшейся в платья, — сшитые из «лисьих подмышек». А еще один разгуливал по дворцу «с блестящей золотой цикадой на голове, яшмой, постукивавшей на поясе», а за завтраком и обедом сочинял злободневные эпиграммы. И деньги, и время были брошены на храмовые пожертвования: самая высокая пагода в городе, как заявлено в одном отчете, составляла двести девяносто шесть метров (всего на четыре метра ниже Эйфелевой башни). Монастыри и храмы утопали в наполненных пением птиц и цикад садах, где по берегам прозрачных прудов, окаймленных водяными каштанами и лотосами, росли сочные огромные гранаты и виноград. В первое двадцатилетие VI века было использовано восемьсот две тысячи триста шестьдесят шесть дней подневольного труда для создания монументальных пещерных храмов — их интерьеры были заполнены скульптурами Будды с золотыми лицами и рубиновыми губами и раскрашенными барельефами с изображением ангелов, музыкантов и танцовщиц, выдолбленными в скалах из песчаника во славу императорской семьи.

* * *

Пока Лоян нежился в роскоши и китайских церемониях, события на прикрытой стеной северной границе готовили разгром династии и ее южной столицы. Со времени переезда в Лоян правители Вэй окружали себя придворными, которым северные интересы внушали отвращение: еще в 494 году Сяовэнь изгнал всех чиновников, возражавших против переезда на юг. В 519 году двор в Лояне даже попытался запретить военным занимать высшие правительственные посты, в связи с чем императорская гвардия — один из последних оплотов племенной военной власти — немедленно взбунтовалась. Неудивительно, что старая прослойка воинов сяньби, от которых в случае неурядиц на границе двор всецело зависел, чувствовала к себе все большее пренебрежение. Граница перестала быть домом, где авторитет и славу требовалось завоевывать в военных предприятиях, и превратилась в ссылку нежелательных для династии людей — осужденных и коррумпированных чиновников. Энергичные кампании против степи прекратились со смертью императора Сяовэня в 499 году, их заменили стены и подкуп «даннических» посольств жоужань в Лояне. Однако статичная оборона являлась дорогостоящей и с точки зрения содержания гарнизонов, и с точки зрения обслуживания, особенно при большом удалении от политического центра в Лояне, и в конечном счете могла лишь задержать, а не отогнать или уничтожить решительно настроенных захватчиков, если гарнизоны не будут готовы наступать в глубь степи.

К 523 году эти самые пограничные гарнизоны не желали и пальцем шевельнуть ради изнеженного двора Северной Вэй, а уж тем более бросаться в безлюдье пустыни Гоби. В том году, несмотря на стены и подарки Вэй, войска вторжения жоужань нанесли удар через оборонительную линию, захватив две тысячи пленных и сотни тысяч голов скота, а затем отхлынули назад — почти без потерь — в пояс пустынь. Из-за плохого обращения и голода — коррумпированное начальство уже давно не следило за продовольственными рационами солдат или даже урезало их — гарнизоны взбунтовались. Возникшие из-за бытовых неурядиц мятежи быстро распространились на запад и юг империи Вэй. Предводитель-кочевник недовольных войск вскоре появился в лице Эрчжу Жуна, вождя племени эрчжу из центральной и южной Шаньси и бывшего коневода и главного специалиста по животноводству Северной Вэй.

Эрчжу Жун оставался верным своим имперским хозяевам в течение первого этапа пограничных мятежей, помогая подавлять выступления бунтовщиков, лишь бы дать своим конникам попрактиковаться в бою. Однако в 528 году, когда умер император, которому еще не исполнилось и двадцати лет, оставив на троне младенца и жадную до власти вдовствующую императрицу, взявшую в руки все реальное управление империей, Эрчжу Жун, под предлогом необходимости расследования подозрительных обстоятельств смерти господина, повел своих конников на столицу. Когда его войско из пяти тысяч всадников — с поднятыми знаменами, одетое во все белое, традиционный для Китая цвет траура, — подошло к стенам Лояна, ответ императорского двора буквально сочился бредовым китайско-конфуцианским высокомерием. «Эрчжу Жун, — объявил один из советников императрицы, — ничтожный варвар… человек посредственных способностей, поднявший руку на дворец, не взвесив своих добродетелей и не рассчитав сил. Он подобен богомолу, пытающемуся остановить на своем пути колесо повозки». Но вскоре ничтожный варвар переправился через Желтую реку, обосновался на холмах перед Лояном и пригласил столичных аристократов к себе в лагерь на совещание. Оттуда, предательски перебив всех до единого членов — видимо, целых три тысячи человек — приехавшей приветствовать его делегации и утопив в Желтой реке вдовствующую императрицу и младенца-императора, он въехал в Лоян и предавался прелестям придворной жизни, пока его самого в 530 году не зарезал новый марионетка-император, которого он сам и возвел на престол. После храброй, но обреченной на поражение попытки отстоять город императора удавили преемники убитого вождя после краткой молитвы Будде, чтобы тот не позволил ему в следующей жизни переродиться царем.

В 538 году, всего через пятнадцать заполненных войнами лет после демонстрации рубежными стенами своей несостоятельности, Лоян Северной Вэй по приказу одного из северных военных диктаторов разрушили до основания, население вынудили покинуть город, и династия прекратила существование. Печальный конец Северной Вэй — которой извне угрожали кочевые воины, а изнутри мятежные гарнизоны — явился трагичным памятником тщеславию варваров, уроком безрассудства строительства столиц и стен, который меньше чем через пятьдесят лет придется вновь усваивать ее преемникам.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию