100 рассказов из истории медицины  - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Шифрин cтр.№ 8

Поскольку ни Бидлоо, ни Рёпкен русским не владели, рабочим языком стала латынь. Среди московской молодежи латынь знали только в Славяно-греко-латинской академии, готовившей образованных священников.

Вооруженным силам требовались врачи, да побольше, поэтому на академию как следует надавили. И тамошнее начальство передало Бидлоо тех, от кого хотело избавиться, – пьющих, лодырей и вообще всех, кто не слишком годился в священники.

Жилось студентам-медикам тяжелей, чем в академии. Учебных пособий не существовало. При госпитале оборудовали анатомический театр, где вскрывали тела «подлых людей», свозимые по царскому указу со всей Москвы. Из этих «подлецов», то есть представителей низов общества, получились первые в России скелеты, по которым изучали анатомию.

Учебников тоже не было. Бидлоо сам написал первый русский медицинский учебник – наставление по хирургии. Но по лечебному делу и фармации существовали только устные «лекционы», которые, оказалось, нечем и не на чем записывать.

Производство чернил госпиталь сумел наладить, гусиные перья ученики по весне собирали вдоль Яузы, где отдыхали летевшие с юга водоплавающие птицы. Но бумага была только импортная, и стоила она, по выражению испанского посла, «дороже глаза». На нее уходили все карманные деньги студентов.

Помимо занятий в анатомическом театре и клинике, студент-медик в теплое время года периодически отправлялся в экспедиции. По всему Подмосковью ученики Бидлоо собирали лекарственные растения и ловили по канавам «пьявиц», то есть пиявок. Это занятие казалось населению подозрительным, и бывало, что мужики гоняли студентов и разбивали их «скляницы» с «пьявицами».

В таких условиях из первых 50 учеников к моменту выпуска осталось 33. Восемь сбежало, шесть умерло, двоих куда-то откомандировали и одного отдали в солдаты за воровство.

Бидлоо понимал, что способности у всех разные. Кто не мог «превзойти» медицину за пять лет, учился десять. Но если уж молодой человек сумел преодолеть «истязание», как называли тогда экзамен, то за такого Бидлоо ручался перед царем, что рекомендует этого хирурга кому угодно, даже Его Величеству.

Первый выпуск поголовно был направлен в вооруженные силы. Если ученик прошел курс полностью, он имел право на диплом подлекаря и затем получал в армии 12 рублей в год. А тот, кто «прилежно с практикою хирургическою упражнялся, и различные операции действовал, и к тому на истязании по хирургии и медицине добре отвечал», получал диплом лекаря на пергаменте, и размер его жалованья составлял 120 рублей.

В 1712 г. два любимых ученика Бидлоо – Степан Блаженев и Иван Беляев – были зачислены лекарями на Балтийский флот. Это первые дипломированные врачи с русскими фамилиями. До них флот был укомплектован только иностранными медиками. Те немедленно организовали выпускникам Бидлоо генеральное истязание сначала в академическом, а затем и в прямом смысле.

Собравшиеся лекари с пристрастием погоняли Блаженева и Беляева по всем разделам медицины, выставили им неудовлетворительные оценки по лечебному делу и фармацевтике, отметив небезнадежность по части хирургии. А потом жестоко избили.

Бидлоо пожаловался командующему флотом генерал-адмиралу Апраксину, и выпускников Московского госпиталя оставили в покое. Но то же самое происходило с другими выпускниками, где бы они ни появлялись. Старшие по званию европейские доктора то их били, то отказывались считать лекарями, то держали при себе как слуг.

Иностранные коллеги давно говорили Николаю Бидлоо: «Ты невозможешь выучить медицине людей сего народа». По их мнению, все русские от природы пьяницы и разгильдяи, а если кто проявляет способности, так тем более нечего его учить, чтобы не растить конкурентов.

Но Бидлоо отказывался «невозмочь». Он в письме предупредил Петра, что такие гнусные истории «всю охоту учащихся и Твое намерение… уничтожат». Это обращение 18 (29) марта 1715 г. прочли в сенате при царе, и тот постановил, чтобы никакой иностранный лекарь или подлекарь никакой обиды выпускникам школы Бидлоо «являть не дерзал». Одновременно он запретил и обратное – отдавать преимущество перед иностранцами русским врачам только за то, что они свои.

12 ноября 1724 г. дантист Пьер Фошар сумел сохранить больной зуб главе парижской гильдии хирургов Тартансону. Благодарный пациент, пораженный новой технологией, сделал все, чтобы вышла в свет книга Фошара – первый в мире учебник для зубных врачей. Рукопись к тому времени была уже готова, но содержала столько новых идей, что для ее публикации требовалось разрешение короля.

Пожилой хирург Тартансон к 1724 г. был отставным главой цеха и пребывал на заслуженном отдыхе. 12 ноября он ощутил острую боль, причем казалось, будто болят все резцы и клыки нижней челюсти. В те времена единственным способом избавления от мук была экстракция зубов, а удалением занимались цирюльники и странствующие специалисты, именуемые не иначе как шарлатанами.

Тартансон знал, что болит обычно один зуб, корни которого поражены кариесом. Шарлатаны не умеют его находить и вырывают все подряд, пока не доберутся до больного. К счастью, в 1719 г. появился в Париже дантист, способный, по слухам, не только рвать зубы, но и сохранять их. Это был Фошар. Он жил и работал в Латинском квартале напротив знаменитого кафе «Прокоп». Тартансон помчался туда, на всякий случай прихватив молодого помощника, уже именитого хирурга Ларрейра.

Фошар усадил пациента в кресло с подлокотниками. Это было новое слово в медицинской технике: прежде сажали на пол, чтобы некуда было падать, когда пустят в ход щипцы. Для почтенного возраста Тартансона зубы находились в неплохом состоянии. С первого взгляда Фошару показалось, что проблема только с клыком справа, внешне самым изношенным. Пройдясь по всем зубам зондом, он убедился, что так и есть.

Дальше началась беседа с пациентом о кариесе. Врачей вообще трудно лечить, тем более хирургов. Особенно пожилых. Они все должны решить сами, потому что все знают. Чего в данном случае больной не знал, так это того, что Фошару позарез нужно сохранить ему проблемный клык.

Лечение кариеса стало для Фошара делом жизни. У него был уже написан трактат о лечении зубов, где половина посвящалась кариесу – болезни, которая в эпоху Просвещения стала массовой. Издать подобную книгу – значит обрести славу, богатых пациентов, учеников и молодую жену: настолько серьезно воспринимали тогда научную литературу. Разрешение на печатание и продажу медицинских книг выдавалось именем короля. Для такого разрешения нужны письменные отзывы специалистов. В данном случае представителей двух недружественных цехов – терапевтов и хирургов. Фошар со своими идеями оказался между ними.