100 рассказов из истории медицины  - читать онлайн книгу. Автор: Михаил Шифрин cтр.№ 26

Зато в ней был уверен пациент. Обезболивания не применяли, но у Сивиаля были такие руки, что в ходе первого сеанса больной не испытывал неприятных ощущений, только дискомфорт. Сивиаль захватил камень с первой же попытки и начал его буравить. По глухому скрежету члены комиссии сразу поняли, что имеют дело с оксалатом, солью щавелевой кислоты, – самым твердым и колючим из мочевых камней. Сивиалю показалось, что сеанс продолжался 20 минут, хотя академики зафиксировали 40. Трижды уролог переводил дух, давая расслабиться себе и пациенту. Наконец промывание теплой водой – и в утку посыпались осколки. Перси закричал: «Господа, вот и позитив!» По общему мнению, операция прошла успешно и камень уменьшился примерно на треть.

На втором сеансе 24 января все прошло гладко и Сивиаль с трудом поборол искушение довести дело до конца. Интуиция его не обманула. «Вторые сеансы обычно идут по плану, – говорил он позднее, – но нужно уметь вовремя остановиться» (иначе от усталости врач может повредить мочевой пузырь, что в те времена влекло летальный исход). Третий сеанс 4 февраля избавил Жантия от камня полностью. На глазах комиссии из грустного подавленного молодого человека он превратился в счастливейшего из смертных.

На Сивиаля обрушились разом слава, деньги, пациенты. За пять лет он вылечил 115 человек без единого смертельного случая. Академия присудила ему премию в 6000 франков, король Карл X дал орден Почетного легиона, а парижская Администрация общественной помощи организовала в больнице Некер первое в мире отделение литотрипсии на 12 коек и без конкурса назначила Сивиаля заведующим. Бедный сыродел вдруг нажил крупное состояние. В парижском пригороде Гарш он купил 15 гектаров земли с источником, который считался целебным для страдавших мочекаменной болезнью. Там был устроен частный парк для реабилитации после камнедробления. Пациенты останавливались в специально выстроенном шато, где ныне помещается мэрия Гарша.

Первым взревновал Дюпюитрен. Он заказал механикам копию литотриптора, дополнил его какими-то деталями и устроил публичную «выставку оборудования для литотрипсии», как будто бы нечто изобрел. Сивиаль сделал учителю вежливое замечание. Они поссорились.

Увидев, что Дюпюитрен не заступится, оживились и другие завистники. Одни пытались доказать, что изобрели литотрипсию раньше, а Сивиаль просто плагиатор. Другие, работавшие в больнице Некер, переживали, что необразованный (в самом деле) деревенщина из ничего стал заведующим отделением, когда тут есть куда более знающие и заслуженные люди. «Сожрать» выскочку через Департамент здравоохранения оказалось невозможно. Слава Сивиаля разлетелась по всей Европе; в больницу стремились пациенты, интерны, студенты, принося громадные доходы. Тем не менее союзников у Сивиаля не было: с коллегами он держался высокомерно, к ученикам придирался. Нежен и предупредителен был только с пациентами.

Враги решили выжить Сивиаля с помощью Академии наук, где в медицинском отделении хватало завистников. Назначили слушания о вредной и опасной непроверенной методике, совершенно зря воспетой падкими на сенсации журналистами. Сивиаль подготовил справку о смертности при разных методах лечения. В последнее время, по его сведениям, в больницах Европы из 5715 традиционных операций вырезания камней окончилась летальным исходом 1141, то есть 20 %. А после 257 выполненных к 1835 г. операций литотрипсии умерло всего 6 пациентов. Только 1 из 42, или 2,3 %. Ведь это небо и земля!

Разобраться поручили Симеону Дени Пуассону, специалисту по теории вероятностей. Пуассон начал с того, что в медицине точно рассчитать ничего нельзя. Какая вам радость от того, что умирает лишь один из 42, если этим одним окажетесь вы? Имеют значение возраст пациента, его болезни, опыт врача, состояние больницы, бесчисленные случайности при операции. Можно лишь утверждать, что выживаемость после литотрипсии составляет 97,7 %. Но для такой оценки маловато данных, поэтому комиссия предписывает Сивиалю продолжать работу, чтобы собрать достоверную статистику.

И Сивиаль продолжал. Прежде чем уйти на заслуженный отдых, он сделал литотрипсию еще 1055 раз. Пациентами его отделения побывали за это время 199 врачей и хирургов. Из них трое были организаторами неудачной попытки расправы с литотрипсией.

2 ноября 1826 г. «инспектор мертвых» (патологоанатом) лондонской больницы Гайс Хоспитал – молодой врач Томас Ходжкин – при вскрытии впервые увидел злокачественную опухоль, получившую название лимфома Ходжкина. Этот диагноз ставится каждому сотому онкологическому больному в мире, и еще вдвое больше пациентов страдают иными лимфомами, которые зовутся «неходжкинскими». Будь у доктора другой характер, он сделал бы карьеру в науке. Но ему было суждено уйти из клиники и создать новое государство.

Ходжкин принадлежал к общине квакеров. С детства ему внушали, что человек служит другим и не должен выпячивать свое «я». Даже о «своем» лимфогранулематозе Ходжкин докладывал в том духе, что «вот сейчас я вас познакомлю ближе с явлением, которое наблюдали многие патологоанатомы, начиная с великого Мальпиги». Ходжкин познакомился с Теодором Шванном, тот показал ему в микроскоп клетки с ядрами и объяснил свою теорию: все ткани живых организмов состоят из однородных клеток. Отсюда скромный английский патологоанатом заключил: бывают раковые клетки, и они должны распространяться по той ткани, в которой возникли. Так, образовавшаяся на шее лимфома продвигается по лимфатическим сосудам и поражает селезенку.