Контакты с утопленником - читать онлайн книгу. Автор: Нина Ненова cтр.№ 124

— Юла, — снова оборвал ее Вал, — неужели тебе все еще не ясно? Алекс, действительно Алекс и есть убийца…

— Это невозможно! — отрезала она. — Вчера вечером я лично его проводила и заперла за ним дверь, даже щеколду опустила. Ну как он мог потом войти?

— Он вошел к отцу прямо из «своего» дома, — сказала я. — У него, наверное, давно был ключ от промежуточной верхней двери.

— Она врет, она все врет! — не преминула завести старую песню старуха. — Это она ему открыла, они сговорились!

Все это время было совершенно очевидно, что наш спор не имеет никакого смысла. Да и Вал вскоре это понял — помог мне подняться, подал мне шлем и взял на руки все так же глубоко спящего Дони. Пошел по направлению к домам, где нас ждала полиция, где нам предстоял допрос…

— Вал, — остановила его я, — давай не будем спешить. Пройдем вдоль океана.

Он меня не понял, но послушал, вернулся, мы пересекли полянку и пошли вниз. Я коснулась лба Дони, температура показалась мне нормальной, но это меня не успокоило. Я знала, что наша битва за него с Роной Ридли еще впереди — живой, он действительно был единственной бесспорной уликой против нее. А его смерть делала недоказуемым все, что она с ним сотворила.

Как были недоказуемы и прежние ее преступления.

Какой-то шум, словно кто-то поскользнулся, заставил меня повернуть голову. Юла поднялась на обломок гранита, оставшийся там, вероятно, еще с тех времен, когда преддверие пещеры было превращено в склеп, смотрела на нас сверху, и ее лицо, даже ее поза, каждый изгиб ее тела не выражали ничего, кроме колебания. Я продолжала идти за Валом, но очень скоро сомнения загрызли и меня. Я не задавала себе никаких вопросов, связанных с этой женщиной, во всяком случае не сейчас, и все же ответы шли сами собой, нежелательные, опасно отвлекающие мое внимание… В воскресенье вечером настроение у нее было неестественно радостным, она вела себя так, словно только что разминулась со страшной бедой — потому что уже была уверена в том, что Тина очнется после тех побоев, которые она нанесла ей в состоянии беспамятства. А утром… слишком старательно демонстрировала, что даже не догадывается о том, чей труп может лежать под скалой. И потом: она ни на миг не поверила в «признание» Халдемана!

Я опять обернулась в ее сторону. Вход в склеп за ее спиной ассоциировался с началом туннеля без малейшей надежды на свет в его конце.

Иди, иди, подстегнула я себя, так как Вал с ребенком был уже шагах в десяти впереди меня. Я отстала. Иди!

Но остановилась. Поколебалась еще немного и вернулась назад. Подняла глаза на Юлу:

— Пошли с нами! Ты все еще не виновата… ни перед кем. Понимаешь?

Она не ответила. Лишь пожала с подчеркнутой незаинтересованностью плечами.

— Слушай, — повысила я голос, — в воскресенье вечером твоя мать не выпила снотворное!

Мое утверждение, возможно, самое для нее неожиданное, совсем лишило красок ее лицо, и оно словно слилось с серо-черными тонами едва зарождающегося дня.

— О чем… ты говоришь? — пробормотала она.

— Юла, у нас нет времени притворяться! Я знаю, ты думаешь, что опять же в каком-то беспамятстве отвела Тину к скале и сбросила ее оттуда. Но ты ошибаешься! Это сделала твоя мать. Впрочем, накануне она настаивала на том, чтобы вы вместе от нее избавились, и именно поэтому ты решила подсыпать ей снотворное. Жаль! Если бы я тогда вмешалась, может быть ты смогла бы предотвратить убийство каким-нибудь другим способом…

— Да! Я хотела, действительно хотела защитить Тину! Но мне надо было защищать ее от себя же, мне самой надо было выпить по крайней мере пять таблеток снотворного! Потому что она, мама… выпила вино, Эми, она выпила его!

— Но из бокала Дони, который подменила, а ты и не заметила.

— Но… зачем, зачем ей надо было ее убивать? Тина была лучше…

— Ясно! Она убеждала тебя в том, что если та умрет, причем вся в подтеках, то обвинят в этом тебя. Якобы она могла умереть от того, что ты избила ее…

— Да, такие же опасения были и у меня. А я даже и не знаю… почему обошлась с ней так жестоко.

Я вздохнула. «Почему? Из-за вашего несостоявшегося сеанса, и безумства, в котором не был удовлетворен твой материнский порыв. К ребенку, который в действительности был просто кошкой, «одетой» в твой собственный образ сорокалетней давности». Ну не могла же я ей этого сказать!

— Твоя кошка иногда, случалось, убегала от тебя к Тине. Я думаю, что и в субботу ночью произошло что-то в этом роде.

— Ты хочешь сказать…

— Говорю тебе, Юла, в воскресенье утром Тина была полумертвой от истощения, а не из-за тебя. И что у твоей матери был совсем иной мотив для убийства. Тина больше не стала бы молчать! Она бы рассказала все о своем истинном ребенке, косточки которого, впрочем, ты закопала этой ночью, самое большое час тому назад.

— А как я ждала этого ребеночка, как я его хотела! — простонала она. — Он был бы моим, Тина уже почти согласилась, поэтому мы и решили скрыть ее беременность. Мой! Но… он умер…

— Он умирал медленно-медленно еще у нее в утробе, вы выпили из него все жизненные соки во время ваших психооргий! Так же, как и маришины, и двух других детей из детского дома, которые все еще продолжают «таять на глазах». Умрет и этот ребенок! Твоя мать его убьет! Но убьет его через тебя! Только через тебя одну она может его убить, пойми! Если ты не избавишься добровольно от идеи своего надуманного материнства, если не пойдешь с нами!

Больше мне сказать было нечего.

Я повернула обратно. Вал остановился, ждал меня с Дони на руках. Мне казалось, что они далеко, непостижимо далеко. Их фигуры темнели, такие маленькие вдали, напрасно я пыталась добраться до них как можно быстрее. Мои силы, мои возможности двигаться доползли до крайнего предела.

Остановись, остановись опять, отдохни…

— Не останавливайся, иди!

Вал кивнул мне утвердительно, хотя и с недоумением, после чего повернулся и пошел вперед. «Нет, нет! Это я не тебе!» — хотелось мне ему крикнуть, но я не проронила ни звука, словно кто-то только что заткнул мне рот… Кто-то?

Старуха! Она стояла там, где мы ее и оставили — на той полянке — но если бы я обернулась назад, то не увидела бы ее; само место уже довольно давно было вне нашего поля зрения. Я, однако, видела ее: перед собой! Все более ясно. Она стояла как-то между мной и удаляющимся Валом. Затуманивала детскую головку, опустившуюся, покачивающуюся на его плече… У меня галлюцинация, предположила я, что и следовало ожидать в моем состоянии. Я закрыла глаза и — да — продолжала наблюдать двойную картину.

В рамке одной из которых постепенно, как сгущающаяся тень, начала вырисовываться Юла.

Я снова посмотрела — они не исчезали. Исчез Вал!

— Вал, Вал!

Я услышала свой голос, а потом… увидела его рядом с собой — он все же решил меня подождать — и, может быть, с неуместным облегчением я поняла, что в сущности только теперь открываю глаза.