Идиот - читать онлайн книгу. Автор: Элиф Батуман cтр.№ 17

Моя студентка Линда опоздала на десять минут. Примерно моих лет, худощавая, на губах – сиренево-металлическая помада, на ногтях – соответствующий лак. Она протянула мне сложенный лист бумаги. Я развернула его и прочла: Линде нужно помочь с дробями.

Из двух комнат мы выбрали ту, что поменьше, и сели там за складной закусочный столик. Линда открыла страницу в учебнике, по которому должна была заниматься. На странице изображалась таблица для составления дробей.

Похоже, таблицу она уже выучила, поскольку, когда я вписала в нее другие числители и знаменатели – типа 2 и 3, – она без труда расположила их друг над дружкой – типа 2/3.

– Именно так, – сказала я.

Линда вздохнула и направила взгляд в окно.

– Не понимаю, зачем это, – ответила она. Это чувство было мне глубоко понятно. Отодвинув таблицу, я попыталась объяснить смысл дробей. Я нарисовала круг и сказала Линде, что это – пирог. Она приняла раздраженный вид. Я вспомнила, как руководитель программы, пожилой человек, еще со школы работавший с социально незащищенными слоями населения, говорил, что математику всегда лучше объяснять на примере денег, поскольку это сразу показывает ее роль в повседневной жизни. Я открыла в тетради чистую страницу и объяснила, что если числитель – единица, а знаменатель – четверка, то это будет ровно квортер, 25 центов, и что если мы возьмем четыре таких дроби, то получим доллар – то есть полезно уметь делить целое на части и говорить об этих частях.

– Вы наверняка часто имеете дело с дробями, – сказала я. – Просто не знаете, что это так называется.

Линда снова вздохнула.

– Возможно, тебе это и важно, – ответила она. – Но не мне. У меня есть заботы поважнее.

Я кивнула, обдумывая, что сказать.

– Дело в том, – произнесла я, – что это нужно для сдачи экзамена по общеобразовательной подготовке. Чтобы его сдать, надо знать дроби.

– Не-а, – ответила Линда. Она по-прежнему смотрела в окно. Я тоже направила туда взгляд. Увидела мусорный бак и пару голубей. Шел дождь.

– В каком смысле «не-а»? – спросила я.

– Не-а, – повторила Линда. – В экзамене ничего нет про пироги. Там спрашивают по этой книжке. Учителя не говорят о пирогах.

Я обдумала ее слова. Обдумала слова об экзамене. Пообещала, что о пирогах больше говорить не будем, а просто займемся учебником. Я открыла следующую страницу. «Теперь вы готовы перейти к сокращению дробей, – прочла я. – Вместо 2/4 напишите 1/2». Ни иллюстраций, ни объяснений, ничего, что могло бы объяснить, почему 2/4 и 1/2 – это одно и то же. Под заголовком «Практические задачи» стоял список дробей, которые требуется сократить. Мысль о том, что нужно объяснить сокращение дробей, не прибегая к пирогам или деньгам, меня ужасно обескураживала.

– Поскольку таблицу вы уже выучили, – предложила я, – то, может, на сегодня закруглимся?

Линда не ответила. А вдруг «закруглиться» – это элитарное словечко, которое употребляют только богачи? – подумала я.

– Может, по домам? – сказала я. – Встретимся на той неделе.

Она кивнула, положила учебник в сумку и ушла.

* * *

– Тебе не нужно заступаться перед ней за дроби, – сказала Светлана. – От нее хотят, чтобы она вызубрила учебник, а не чтобы поняла.

Светлану я застала у меня дома, она сидела за моим столом и усердно писала на розовом листке. Когда я вошла, она даже не подняла глаз. Заглянув через плечо, я увидела, что наш план похода на «Броненосец “Потемкин”» отменяется. Левой рукой Светлана перебирала на шее бусы – связку крупных зерен янтаря.

Она поставила подпись с вычурной «С» и вручила мне листок.

– Я написала тебе записку.

Вместо кино мы отправились к ней, устроились на кровати и принялись за чтение «Нины в Сибири». Читать со Светланой было удобно, поскольку все слова она знала из сербохорватского: зачем всякий раз лезть в словарь, когда можно просто спросить у Светланы.

История Нины становилась путаной и печальной. Она выяснила, что Иван работает у дяди в лаборатории и женился на специалистке-геохимике. Но это всё – не точно, поскольку с самим Иваном она еще не говорила, а просто видела рабочий стол с табличкой и запиской от жены.

– Кто пишет эти тексты? – спросила я. На обложке стояло только название – «Русское чтение I».

– Ума не приложу, – сказала Светлана и вернулась к своему учебнику по психологии.

Я вынула 1020-страничный роман «Холодный дом» из серии «Нортон Критикал», он одновременно поглощал меня и отталкивал, словно ужасно длинный чужой сон. Я в сотый раз перечитала одно и то же предложение:

Вновь и вновь Воулс присовокупляет добавочный пункт о деньгах. Вновь и вновь – мистер Карстон, банкир, не будет ли любезен двадцать фунтов… может быть.

Светлана выделяла какой-то фрагмент про деиндивидуацию, левой рукой перебирая свои янтарные бусы.

– Красивые бусы, – сказала я.

– Что? – откликнулась она.

Я решила, что заставлю ее поднять взгляд.

– Твои бусы, – сказала я. – Они очень красивые.

– А-а, это? Подарок от моего аналитика.

Раз упомянут аналитик, значит, я победила и она сейчас будет говорить, а не читать.

Ее психоаналитик на День благодарения ездил на конференцию в Москву. Это была его первая поездка в Восточную Европу, и всё вокруг напоминало ему о Светлане. Ему постоянно встречались разные Светланы – большей частью тоже аналитики, кроме одной, турагента. В янтарной лавке он засомневался – не нарушит ли он профессиональную этику, купив Светлане подарок. Он посоветовался с одной из русских Светлан, которая помогала ему выбрать подарок для супруги. Та призвала его следовать благородному порыву.

– В принципе, это пустяк, – сказала Светлана. – По его собственным словам, бусы стоят пятнадцатую часть из того, что я заплатила ему с сентября. К тому же, мои выплаты покрывает страховка. В некотором смысле эти бусы – подарок от «Голубого Креста Массачусетса».

Мне не хотелось возвращаться к «Холодному дому», и я спросила ее о медстраховке. Задавая вопрос, я размышляла: ведь «Холодный дом» – это, в сущности, книжка о скучной канцелярщине, но тогда почему же я вместо чтения интересуюсь скучной канцелярщиной Светланы? Светлана широко распахнула глаза. Она сказала, что в страховую форму можно было вписать психологический диагноз, а она однажды видела свой – четырехзначное число, соответствующее номеру статьи в DSM-IV ^[13].