Не кормите и не трогайте пеликанов - читать онлайн книгу. Автор: Андрей Аствацатуров cтр.№ 60

Пока я разбирался с Наташей, начались изменения в нашей кафедральной жизни. Вокруг Аллы Львовны что-то стало теряться, пропадать. Медленно и неуловимо. Таким же манером высокие песчаные дюны тихо оседают в море. Проходит год, другой, никто не замечает перемен, и вот проходит десять лет, ты стоишь на берегу, впереди пустынные волны, а знакомых холмов уже нет, будто никогда и не было. Но тут все происходило быстрее; текли не годы, а месяцы, недели и даже дни.

Теперь, когда Алла Львовна заходила на кафедру, коллеги, мельком поздоровавшись, срочно убегали по делам или начинали крутиться вокруг себя, как псы, будто что-то нанюхали или потеряли. В столовой к ней никто не подсаживался, и ее стол аккуратно обходили, точно он был заразным.

Алла Львовна долгое время вела большой грант, все текло как полагается, а теперь вдруг стала жаловаться, что коллеги подводят ее, систематически нарушают дедлайны и совершенно перестали отвечать на письма.

В нашей жизни обнаружились и другие странности. Трофимов, всегда мрачноватый и саркастичный, вдруг на глазах переменился, даже своим копченым лицом посветлел, и принялся активно зазывать коллег к себе на дачу. Эту самую дачу, большой двухэтажный дом, его отец, майор КГБ, купил еще в семидесятые. Трофимов проводил там каждое лето, ездил туда зимой и весной на выходные, но никогда прежде к себе не приглашал. А тут вдруг ни с того ни с сего принялся рекламировать свою Сиверскую: весной там благоуханье, летом – рай, осенью, понятное дело, – красота неописуемая, а зимой – сказка. Приезжайте, прямо на несколько дней приезжайте, оставайтесь ночевать – не пожалеете!

Лугин жаловался, что Трофимов уже достал его с этой дачей по самые помидоры.

– Ходит за мной повсюду, – говорил Лугин. – Солнце наше… Дача-дача… Знаем мы эту дачу. Приехал – херачу. Приеду – так точно грядки вскапывать заставит.

– Так ты чего, отказался? – спросил я.

– Ну да, я ему сказал, что жена не поедет. А он подмигивает, приезжайте, Гриша, без жены, но с кем-нибудь. В общем, намекает, что я – ну ты ж знаешь – со студенткой это самое… Ленка такая. С сиськами…

Я кивнул. Про роман Лугина со студенткой было известно всем, кроме его тощей жены Натальи.

– Поезжай, – сказал я. – А то таскаешь ее по гостиницам, как шлюху какую-то. Неуважение. А тут все-таки дача, огород.

Лугин, помню, погрозил мне кулаком. Но предложение Трофимова, как мы вскоре узнали, безответным не осталось. Говорили, что наш заведующий Денис Николаевич Крыщук все-таки поехал к нему в Сиверскую на несколько дней без жены. И не один, а с ассистенткой из фотолаборатории Пал Палыча. Вслед за Крыщуком к Трофимову на дачу отправился декан и почему-то в сопровождении своей дипломницы. Потянулись и остальные.

– У Трофимова не дача, а дом свиданий какой-то, – ехидничал Лугин. – Слушай, Жирмуноид, а может, и мы тряхнем стариной, а? А он нам девиц подгонит.

Я тогда не понимал, почему Трофимов так переменился и зачем ему эта странная роль сводника. Но вскоре все само собой разъяснилось. Была пятница, все как обычно сидели на кафедре по углам, уткнувшись в книги, в газеты, и тут вошла Алла Львовна. Она была чем-то встревожена, губы дрожали, крошечные пальцы нервно теребили носовой платок. Мне даже показалось, что ее маленькое кругловатое туловище сделалась меньше в размерах. Лугин спросил, в чем дело, она ответила, что десять минут назад вышла из кабинета декана. Он ее вызвал к себе, разговаривал грубо и велел писать заявление об уходе.

– Я, естественно, отказалась, – фыркнула Алла Львовна и вытерла покрасневший нос платком.

– А вы… в общем… не поинтересовались почему? – спросил Лугин.

Алла Львовна закусила губу и, скользнув взглядом по нашим лицам, стала молча смотреть в окно, будто надеясь что-то там увидеть. Было странно видеть эту женщину, всегда спокойную и сильную, такой маленькой, растерянной, обычной.

– Поинтересовалась, – произнесла она после долгой паузы. – И он ответствовал, что ты, дескать, Алла Львовна, должна сама все понять. Не хочешь, говорит, по-хорошему, будет тебе по-плохому. Прямо как в сказке.

Разговаривали мы громко, и я невольно оглянулся на коллег. Они не могли нас не слышать, но делали вид, что не слышали, и продолжали заниматься своими делами так, будто произошедшее не имело к ним решительно никакого касательства. Марк Ильич, тихо напевая себе под нос, с беспечным видом перелистывал газету. Крыщук сидел за своим столом и что-то писал. Трофимов изучал свой новый мобильный телефон. Дина исступленно колотила пальцами по клавиатуре, пристально вглядываясь в монитор, мне даже показалось, что на сей раз пристальнее, чем обычно.

Всю эту картину я восстановил в памяти уже потом, после заседания кафедры, а тогда не придал значения ни тому, что рассказала Алла Львовна, ни реакции коллег. Я подумал, что у нашего декана, пожилого истеричного стукача, очередной бзик: побузит, пошумит и успокоится. В конце концов, думал я, какое он право имеет; все решает кафедра: как кафедра решит, так и будет.

Через три дня Лугин поймал меня в коридоре, затащил в пустую аудиторию и плотно прикрыл дверь. Сказал, что все разузнал. Вид у посланника богов был встревоженный. Декану, говорил он, оказывается, звонил чиновник, тот самый либеральный хозяйственник, чей сын не сдал экзамен. Просил принять меры к недобросовестным и некомпетентным преподавателям. И чтобы не просто уволили, а с волчьим билетом.

– Клавдия у него сидела, – пояснил Лугин, почесывая небритое лицо, – в общем, она все слышала своими ушами.

– Ну а декан чего?

– Ну как, чего? Ты ж знаешь. Вызвал Львовну, велел собираться на выход с вещами.

– А Виссарионыч?

– А Виссарионыч тоже подключился. Вызвал лично Крыщука и сказал, чтобы немедленно избавился от Аллы Львовны, тем более у нее пенсионный возраст и конкурс на носу.

– Урод, – я встал возле окна и скрестил руки на груди.

– Тихо ты… – Лугин подошел и встал рядом. – Крыщук ему – я подумаю, а Виссарионыч ему: давай, говорит, думай, в общем, поскорее, а то я другого заведующего назначу. Вон, говорит, Трофимов рвется кафедрой руководить, три раза уже заходил – на дачу звал.

– Во козлы, – я ушам своим не мог поверить. – А чего Крыщук?

– А чего Крыщук? Взял под козырек. Уже и парня какого-то нашел молодого. На место Трофимова.

– Чего-то я не догоняю, Гриша, при чем тут Трофимов?

– При чем тут Трофимов, – устало повторил Лугин. – Знаешь, тебе бы с Двинятиным в что-где-кагду играть. Пусть он тебя подтянет.

– Гриш, – сказал я, – давай по делу.

– Чего тут непонятного-то? Львовну, в общем, увольняют, Трофимов идет на ставку Львовны, а парень этот, новый, на место Трофимова. Понял теперь?

Я усмехнулся, попробовал открыть окно и сказал Лугину, что он, наверное, в теме, – но кто ж позволит просто так, за здорово живешь, заменить человека новым сотрудником? Кафедра никогда за такое не проголосует.