Поле сражения - читать онлайн книгу. Автор: Станислав Китайский cтр.№ 42

– Страшный суд, Александр Митрич, а не жизня. Страшный суд…

«Да, это суд, – думал Машарин, лёжа на жёстком топчане и прислушиваясь к ночным заоконным выстрелам. – Страшный, конечно, суд. И кто может измерить праведность и неправедность его. Кто скажет, прав или не прав лесной пожар, возникший сам по себе? Страшно человеку, страшно зверю, гибнет всё живое, пылают вековые боры, заимки, целые деревни, и нет силы, способной остановить это разорение… Винить некого. Но если пожар случился, значит, иначе быть не могло, и надо решительно пустить встречный пал, чтобы унять его».

Как истый инженер, Машарин был противником всякой стихии, ему хотелось, чтобы жизнь совершалась по расчёту и заранее продуманному плану, выверенному до мелочей.

Но теперь, после трёх лет войны и года революции, он знал, что у людских объединений есть много неподдающегося расчётам и планам. И первое здесь – способность людей превращаться в толпу.

Толпа неуправляема и безумна, как стихия. Ею обуревает одна только страсть – жажда безоглядного разрушения, уничтожения всего, что вчера ещё считалось разумным, законным и вечным. Она способна на такие поступки, на какие каждый отдельный человек не пойдёт ни под каким страхом. Она готова даже погубить себя, если кто-то не направит её в противоположную от пропасти сторону.

Машарину вспомнилось: их полууничтоженный, растрёпанный полк попал в окружение под Львовом, и солдаты с белыми от ужаса глазами кидались из одного конца перелеска в другой, всюду натыкаясь на пулемётный огонь; они стреляли уже не в австрийцев, а в своих офицеров, затянувших, как они считали, полк в эту западню. Машарину удалось собрать остатки своей роты и унять это дикое кружение по перелеску. Толпа остановилась, но не потому что подчинилась ему, а как бы в удивлении, что он ещё жив и осмеливается командовать.

Низкорослый щербатый солдат, тяжело дыша, несколько мгновений смотрел ему в лицо взглядом затравленного хорька, потом быстро, навскидку, выстрелил. Пуля шумнула у самого уха, так как солдату непременно хотелось попасть в голову.

Машарин подскочил к нему, сгрёб за шиворот, приподнял от земли и, стараясь быть спокойным, приказал в пять минут выстроить всех поротно и вывести людей из окружения.

– Ты отвечаешь за их жизнь и смерть! – пригрозил он и отпустил щербатого.

И тот, с помощью других пришедших в себя солдат, выстроил остатки полка и сам стал в строй. Им удалось тогда пробиться к своим.

– Ты прости, ваше благородие, за давешнее, – сказал потом солдат. – Прости, сам не знаю, что было. Не ты, всем бы крышка…

Когда Машарин ловил на себе холодные лезвия солдатских взглядов, то сознавал, что для них он представитель враждебной касты, ответственной за все их беды и несчастия.

Он шёл с ними потому, что верил в их правоту. Знал, что поможет им избежать ненужных жертв и не даст превратиться в толпу. Много надо труда и доброты, думал он, чтобы унять эту первородную злобу униженного, чтобы возвысить тёмного мужика до положения человека на земле.

Машарин вспоминал, курил, и при каждой вспышке спички дворник Аким вздрагивал и спрашивал, не утро ли уже. Когда стало светать, Машарин уснул, и ему снилась война. Кроме войны, ему редко теперь что снилось.

Утром он посетил знакомого врача, выслушал его советы и пошёл бродить по городу.

– Ваше благородие! – окликнули его, когда он собирался свернуть в свой ковчег на Солдатскую. – Поручик Машарин!

Александр Дмитриевич остановился. К нему подбежал запыхавшийся белобрысый юноша, чем-то очень знакомый и в то же время абсолютно неизвестный.

– Простите. Не узнаёте? Вольноопределяющийся Ягудин, – напомнил он. – А я вас сразу!

Теперь Машарин вспомнил, как, отступая по волынским болотам, он тащил на себе этого молоденького ополченца, обезумевшего от страха и вида крови.

– Никакой я не поручик, – сказал Машарин, – я теперь штафирка.

– Понимаю, – сказал Ягудин и оглянулся. – Простите, сорвалось. Обрадовался встрече. Надо бы угостить вас, спасителя моего, да вот, ей-богу, нечем… Но теперь недолго таиться. Сегодня мы большевикам потроха выпустим!

– Кто это – мы? И почему сегодня?

– Как? Вы не… Я думал…

– Я только с поезда. Так кто же мы?

– Мы это мы. Приходите к одиннадцати на Тихвинскую к кирхе. Я за вас поручусь. Я верю – вы истинный патриот! Приходите! Только больше никому!

– А без меня нельзя обойтись?

– Обойтись, конечно, можно. Нас хватает. Пять офицерских сотен, гору можно свернуть, не то, что голову большевикам. Для вас же хотел приятное сделать, – обиженно сказал Ягудин.

– Приятное… Ваши же и пристрелили бы меня, как лазутчика.

– Пароль – «Ищу адресок дамочки». Там проведут. Я побежал. До встречи!

Ягудин лихо козырнул и, улыбаясь детскими глазами, подмигнул: всё, мол, прекрасно.

В губчека было многолюдно.

В коридоре толпились, жались на скамьях и в проходах вызванные и задержанные.

Усталые красноармейцы дремали с открытыми глазами у дверей.

По лестницам сновали серьёзные, самоуверенные сотрудники, не обращавшие ни на кого внимания.

Машарин пробился к стриженой секретарше и протянул заготовленную записку: «Прошу предчека принять меня по поводу белогвардейского заговора».

Девушка прочитала и молча кивнула ему, взяла со стола ещё какую-то бумажку, зашла в кабинет и быстро вернулась.

– Заходите!

– По очереди, гражданин, по очереди! – закричал, соскакивая с места, клетчатый приказчик. – Я тоже к начальнику. У меня тоже срочно!

– Чего ты кричишь? – урезонил его сосед. – Тебе же не оттуда, тебе же только туда.

Очередь мрачно усмехнулась.

Машарин, не отвечая на реплики, пошёл к кабинету.

– Оружие? – спросил у двери часовой.

– Не имею.

На всякий случай часовой провёл руками по его карманам.

– Проходи.

В кабинете за разными столами, составленными буквой «Т», сидели два усталых человека. Тот, что помоложе, круглый лицом, усатый, подозрительно взглянул на Машарина и предложил сесть. Другой, очкастый интеллигент, даже не оторвал от бумаги клинышка уставленной туда бороды.

– Вы председатель чека? – спросил Машарин круглолицего.

– Я зампред, Черевиченко. Это мой помощник. Значит, вы насчёт заговора. Что за заговор? Откуда вам известно о нём?

Машарин рассказал о встрече с Ягудиным.

– А вы, значит, бывший офицер и решили помочь нам? А может, только отвлечь нас, заманить в ловушку? Почему мы должны верить вам?

– А вы не верьте, – посоветовал Машарин.

– А я и не верю! – почти крикнул чекист. – Я никому не верю, а бывшим офицерам особенно. Каждый третий шпион, а каждый второй скрытая контра.