Поцелуй, Карло! - читать онлайн книгу. Автор: Адриана Триджиани cтр.№ 90

Гарибальди-авеню смотрелась как красная атласная лента. Вся улица была украшена геранями, выбросившими ростки из подвешенных корзинок, и кустами роз, налившихся бордовыми и сиреневыми цветами. Летняя жара превратила главную улицу Розето в оранжерею в полном расцвете. Транспаранты, приветствовавшие посла, уже сняли, сняли вымпелы с шестов и флаги с ограждений, да и скандал почти забыли. Его сменил другой – диакон сбежал с секретаршей, прихватив пожертвования из церкви Святого Роха в Мартинс-Крике.

Мэйми Конфалоне шла по дорожке к дому Минны Вильоне, неся два объемных бумажных пакета. Она нажала на звонок и стала ждать.

Вскоре появилась Минна:

– Целых два пакета?

– Я буду на побережье всю неделю. Так что купила всего вдвойне.

– Ну да. Отпуск на фабрике.

– Ради него и живу. – Мэйми проследовала за Минной в дом и на кухню.

– Куда вы едете?

– В Оушн-Сити.

Минна всплеснула руками:

– Пляж.

– Родители сняли домик на берегу. И я жду не дождусь.

– Как я любила ездить к океану!

– Так добро пожаловать. Это недалеко. Мы можем взять вас с собой. Места хватит.

– Может, в следующем году. Я хочу снова увидеть океан. – Минна улыбнулась, а Мэйми начала разгружать пакеты. – Вам не нужно это делать. Я могу сама.

– Я ведь служба доставки. От лавки Руджиеро до вашего буфета. – Мэйми выглянула в окно. – Ваш сад великолепен. Кто натянул муслин?

Сад Минны был покрыт шатром белой ткани, чтобы уберечь растения от палящего солнца и отвадить птиц, налетавших на спелые грозди.

– Эдди Даванцо.

– Какой молодец.

– Он на все руки мастер. Добрый, и красавец какой.

– Да вы в него влюблены.

– Я слишком для него стара. А вот вы – нет.

– Вы думаете, мы бы с ним подошли друг другу? – Мэйми сложила руки и наклонилась над столом.

– Таких, как он, нынче не делают. Надежный.

– Он же полицейский.

– Речь не о его работе.

– Я понимаю, Минна, но я не думала о нем в этом смысле.

– Может, стоит подумать?

– Я очень долго не была готова к романтическим отношениям. Пять лет. И даже больше. И вот однажды ночью нагрянул шторм и вынес окна в моем доме. И я снова могу дышать полной грудью. Отчаяние унеслось. Скорбь еще остается, но я уже чувствую себя иначе, могу найти для нее место, управлять ею. Она уже не вся моя жизнь, а только часть ее. Я ощущаю не только печаль. Я чувствую и все остальное.

– Тогда я очень за вас рада.

Глаза Мэйми затуманились.

– Это начало.

– Вы даете и мне надежду, – признала Минна.

– Думаете, что когда-нибудь выйдете из дома?

– Каждое утро я думаю: вот и настал тот день – и поднимаюсь, полная решимости. Я работаю в саду, стираю, готовлю подливку – словом, делаю все, что делают люди для порядка в доме. И вот уже полдень давно прошел, я устала, и моей смелости как не бывало. Тогда я говорю себе: это случится завтра.

Мэйми была знакома эта инертность. То же самое некогда происходило и с ней, за исключением того, что у нее была цель: она поклялась, что поднимет Ауги, а потом заживет для себя.

– Но мы ничего не знаем о завтра, Минна. Нам кажется, что это мы всякий раз делаем важный выбор, но его делают за нас. Подумайте о побережье, пожалуйста.

– Я подумаю.

Мэйми быстро поцеловала Минну и ушла. Минна услышала, как захлопнулась дверь. Она подумала, не испечь ли пирог, но решила отложить на завтра. Сняв фартук, она пошла в гостиную, раздвинула шторы и поглядела в окно. Постояла у входной двери, открыла ее и вышла на веранду. Теплый воздух окутал Минну, словно кашемировая шаль.

Минна пошла по дорожке, ведущей к улице, но остановилась, не доходя до тротуара. Последняя голубая плитка сланца на дорожке была границей, отделявшей Минну от прочего мира. Стоя на ней, она могла поприветствовать соседа, забрать почту или встретить гостя. Но в это утро Минна не осталась за самшитовой изгородью, окаймлявшей клочки зеленой травы, а закрыла глаза и вышла на улицу, в первый раз за семь лет. Осторожно ступила на цементную плитку тротуара. В мыслях проносились видения: грязь, обутая в сандалию нога, ступившая в навоз. Она затрясла головой, чтобы избавиться от видений, потом открыла глаза и поглядела на ноги. Минна убедилась, что с ногами ничего не случилось, но неуверенность ее не покидала, и она крепко сжала кулаки, словно боролась с сильным беспокойством.

Минна стояла на одном месте, стояла так долго, сколько могла выдержать, несколько секунд. Вдохнула, выдохнула и попыталась справиться с приливом паники. Она слышала какофонию звуков, голоса каждого, кто говорил с ней от рождения, живых и мертвых, и все в одном громком хоре. Голова наполнилась липкими разговорами, и ее пугало, что все они старались перекричать друг друга, убеждая ее повернуться, возвратиться, спрятаться в доме. Она потрясла головой, снова уверившись, что вообразила себе эти голоса, и, значит, их можно не принимать во внимание.

Минна сделала первый шаг из своей тюрьмы. И не рухнула, а выстояла. Завтра, поклялась она, будет еще один шаг. И на следующий день, и снова, и снова, пока она не дойдет до Мэри Фарино, потом до Констанции Стампоне. Потом до почты, потом до кофейни, пока не приблизится к цели. У Минны была миссия, и более важная, чем просто сделать усилие и выйти из дома. Она верила, что исполнит ее.

Скоро, когда-нибудь она взберется на вершину Гарибальди-авеню и войдет в церковь Пресвятой Богоматери Кармельской. Там она сядет на скамью, окруженная святыми, и вдохнет аромат ладана и восковых свечей, и преклонит наконец колени пред алтарем Богоматери, помолится и излечится.

Когда Минна вернулась в дом, видение ее самой, сидящей в церкви, снова посетило ее, и на этот раз вполне отчетливо. Завтра она сделает еще один шаг к цели.

Из конторы Эда Шонесси Каллу направили к «Фонтану морских коней», где после долгих месяцев ремонта инженер старался возобновить работу гидротехнических сооружений. На Калле был милейший летний сарафан, доставшийся ей от старшей сестры Порции. Сарафанчик был пошит из нежно-голубого хлопка, пышная юбка, банты на плечах. Калла обулась в босоножки на плоской подошве и расчесала волосы так старательно, что те сияли, как мамин золотой браслет из Сорренто, болтавшийся у нее на запястье. Калла знала, как важно выбрать правильный костюм, если уж затеваешь представление.

– Мистер Шонесси! – помахала Калла инженеру, стоя на дорожке позади фонтана. – Я Калла Борелли, из театра.

Эд никогда не признал бы в сегодняшней девушке ту женщину в заляпанной краской спецовке, которую видел в Театре Борелли. Эта красотка в платьице была воистину лакомый кусочек.