Поцелуй, Карло! - читать онлайн книгу. Автор: Адриана Триджиани cтр.№ 121

– Те губы, что Любовь лепила, сказали «Ненавижу!» ^[109] – прошептал Тони.

– И что это значит, черт побери? – всхлипнул Хэмбон, подавляя бурбонную отрыжку.

– Это значит, что Ники мы здесь больше не увидим, – сказала Норма.

Ники лежал в своей старой кровати в подвальной комнатке особняка Палаццини. Он больше не испытывал ностальгии по своей комнатке. Оказалось, что он больше не скучает по сладкому запаху готовящихся помидоров. Подвал больше не был его святилищем. Он больше не принадлежал этой комнате, как в те времена, когда крутил баранку «четверки». Его прежняя жизнь теперь висела в чьем-то чужом шкафу. Он вырос из своих ботинок, штанов, фуражки. Ник Карл больше не влезал в одежду Ники Кастоне, не помещался в его кровати, его прежняя жизнь не была ему впору. Странное это было чувство.

Ники лежал поверх отутюженного покрывала, сняв рубашку, распустив ремень и расстегнув верхнюю пуговицу на штанах. Живот его надулся как барабан после трапезы тети Джо, состоявшей из двенадцати блюд, завершившейся просекко, а следом ударной дозой домашнего лимончелло и «чин-чин» с горькой настойкой дяди Дома, что не только не улучшило состояние его желудка, а, по правде сказать, только усилило вздутие.

Он был, по собственному определению, толст, одинок и нелюбим. Засыпая, он воображал, что шагает вверх по дороге в Розето-Вальфорторе – городок, который отомкнул дверь в его мечты. Ники считал камни, пока хватало сил, пока не взобрался на самую вершину. Он надеялся проснуться утром и понять, куда ему идти дальше.

Калла поправила шляпку, глядясь в зеркальное окно позади строительного вагончика Фрэнка Арриго на Уортон-стрит. Солнце садилось за городом. Она провела день, консультируясь во всех банках, у каждого застройщика и каждого агента по недвижимости касательно театра, и все в один голос сказали, что ей надо увидеться с Фрэнком Арриго. Их роман закончился плачевно и резко, но Калла решила забыть об этом, потому что ей больше некуда было идти. Секретарша проводила ее в кабинет Фрэнка, обустроенный внутри вагончика.

Фрэнк поначалу приветливо посмотрел на Каллу, удивленный ее приходом. Но потом он вспомнил о своих чувствах, и глаза его сузились.

– Поздравляю тебя с женитьбой! – белозубо улыбнулась Калла.

– Спасибо, мы очень счастливы.

– И это делает меня счастливой.

– Я всегда думал, что же способно сделать тебя счастливой.

– Фрэнк, ты лучший бизнесмен из всех, кого я знаю, а я в тяжелом положении с моим театром. Я ищу кого-то, кто купит его и сдаст мне в аренду, пока я не буду в состоянии его выкупить.

– Зачем мне это делать?

– Ты получишь прибыль, когда я его выкуплю.

– Или потеряю свои инвестиции.

– Я не дам этому случиться.

– Калла, вот по этой причине банки и не ссужают тебя деньгами. Ты – слишком рискованное предприятие. Ты упорно хочешь сохранить и продолжить дело, которое не приносит прибыли. В лучшем случае ты время от времени с натяжкой покрываешь расходы. Частный бизнес не станет иметь с тобой дело, если банк, обладая ресурсами по всей стране, не делает этого.

– Но ты меня знаешь. Ты знаешь, что мое дело не рискованное.

– Я скажу тебе, что я могу сделать.

– Хорошо.

– Я куплю его у тебя. Немедленно. Дам хорошую цену. Но никакого театра. Мне нужен участок.

– Я не хочу так. Не хотела и тогда, когда мы с тобой были вместе, и сейчас не хочу.

– Значит, я подожду, пока собственность выставят на аукцион, – а это, судя по всему, будет скоро – и куплю ее по бросовой цене. Я хочу, чтобы ты запомнила этот наш разговор.

– Не думаю, что смогу его забыть.

Калла поднялась, испытывая горькое сожаление, что надела свою лучшую шляпку и перчатки ради всего этого.

– Желаю удачи, Фрэнк, – сказала она, выходя из кабинета.

Он что-то сказал ей вслед, пока она шла к выходу из вагончика, но Калла уже не слышала его. Металлические ступени грохотали, когда она спускалась на землю.

А Фрэнк Арриго сказал: «Ты еще вернешься». Он был из тех, кто считал, что последнее слово должно остаться за ним. Правда, он не знал, что Калла его не слышала, – но это не имело значения, она все равно не вернулась бы. Она найдет другой способ спасти Театр Борелли.

После встречи с Фрэнком Калла долго шла пешком. Она сделала остановку у «Исгроу», чтобы купить свежеиспеченного печенья и жевать его на ходу, так и сяк обдумывая ситуацию вокруг театра. Посмеялась, прочитав надпись мелом на асфальте: «Здесь был Фредди Кокоцца». Только старожилы еще помнили, что Фредди Кокоцца стал Марио Ланца. Остановилась заглянуть в витрину лавки «Старый аптекарь», где были выставлены духи «Белые плечи» и «Золотые тени» в мерцающих бутылочках, а потом повернула назад к театру.

Войдя через заднюю дверь на сцену, она с силой выдохнула и направилась вниз в костюмерную. Калла включила свет – и ахнула: на столе развалился Ники Кастоне. Она отпрянула.

– Что ты здесь делаешь?

– Не мог уснуть. Нарядная шляпка – в честь чего? – Ники повернулся на бок, потирая поясницу.

– Деловая встреча.

– И как прошло?

– Не хочу это обсуждать.

– Значит, неважнецки, как я понимаю. Я вот только теперь, годы спустя, осознал, что матрас на Монтроуз-стрит был ужасен с самого первого дня, как я начал на нем спать. А я этого не знал, потому что мне не с чем было сравнить. Вот спасибо, печенье я люблю.

Он взял у нее кулек, выудил оттуда шоколадно-ванильную шахматку и съел.

– Зачем ты мне это рассказываешь? – Она отобрала у него кулек.

– Я хотел, чтобы ты знала: я плохо спал прошлой ночью. А ты?

– Если это такое завуалированное извинение…

– Я не извиняюсь. С чего бы мне извиняться? Разве нужно просить прощения за то, что сказал правду?

– Что ж, пожмем друг другу руки и расстанемся друзьями. У меня море работы. В Саут-Филли полно мест, где ты сможешь весело провести время. Иди в клуб Казеллы и поиграй в какую-нибудь карточную игру, которые так любит твой кузен Джио.

– Ты какой-то сухарь. Ты невозможна. Бесчувственна, если хочешь знать. Ты извиваешься, как садовый шланг. Не те милашки с рассеивателями, которые ровненько поворачиваются туда-сюда, как дворники на стеклах у машины. Ты ледяной фонтан. Ты всегда должна быть правой. Ты не слушаешь никаких доводов. Ты знаешь все обо всем. Что я здесь делаю?

– Да! Что ты здесь делаешь?

– Сам не знаю. У меня прекрасная жизнь в Нью-Йорке. Мне нравится мой распорядок. Я живу в поднебесье. Я вижу плывущие облака там, где прежде видел только ноги, шаркающие мимо. Башмаки. Раньше я видел лишь птичий помет на асфальте, а теперь я вижу летающих птиц. Ночью я смотрю на звезды. И на луну.