Город шаманов  - читать онлайн книгу. Автор: Николай Зайцев cтр.№ 27

– Скорее бы гномики пришли! Испытания закончились. Все выдержала с честью. И огонь и холод. Очень достойно, и дедуля меня хвалил. Теперь гномики должны появиться, и откроется мне путь в нойды! – последние слова она сказала совсем тихо и заснула. Моментально. Вместо слов ровное сопение.

А вот я не спал еще полночи. Слушал звуки. Тревожился.

Ждал гномиков. Очень хотелось увидеть маленьких человечков. Смешные, наверное, с крохотными фонариками в руках, с седыми бородками.

Не дождался.

Не пришли.

* * *

Из темноты выплыло восковое лицо Прохора. Освещённый лучиной, дядька, не мигая, смотрел на меня, наводя страх. Жуткий образ до озноба. Молчит зловеще. По длинному седому волоску брови ползла черная вша. Глаза покойника медленно хлопали. В глубокой морщине на щеке остались следы копоти и земли. Молчание затягивалось. Уходить дядька не собирался.

– Чего тебе, Прохор?

– Иван Матвеевич, дозволь в последний раз на клюкву посмотреть.

– Прохор, сколько можно? Ты уже три раза смотрел в «последний раз»!

– Ну, ваше благородие, радостно мне. Первая же награда!

– И поэтому ты решил меня посредине ночи разбудить?

– Не буду больше, – смутился старик.

Я вздохнул. Пошарил рукой рядом с телом, поднял саблю. Качнулся красный темляк. Поднес лучину к эфесу, освещая надпись «За храбрость». Перевернул саблю, на другой стороне крепился знак ордена Анны четвертой степени, называемый в войсках клюквой, за свой малый размер.

– Доволен?

Старик восторженно кивнул. Прослезился. Вытер глаза локтем – мелькнула черная рваная гимнастерка.

– А теперь, ступай. Спать будем. Завтра рано вставать. Прохор, умылся бы ты на ночь! Ходишь, пугаешь. Что еще? Что насупился? Отставить, солдат, уныние! Пускай барышни-гимназистки печалятся, но никак не мы. Нам грустить некогда – нам за Отчизну стоять.

– Скажи, барин, а сабелька-то не тяжела? Можешь носить?

– Опять ты про неё! Сколько можно? Не тяжела. Обычная сабля. Понял?

– Понял, понял, – прошептал Прохор, растворяясь в темноте.

Увидев и заценив, как я мастерски колю дрова, топор отобрали. Дали в руки острогу – кривую палку с ржавыми гвоздями вместо наконечника, велели идти к прорубям. Бить рыбу. Помогать родичам. Лопари нашли рыбные места и сейчас наполняли мешки, не справлялись, требуя сильных и опытных помощников.

– Иди, иди, сердечный, сильнее тебя никого у нас нет, – напутствовала меня толстая кухарка в рваных валенках и в сером пуховом платке, – там щуки с руку, сегодня пирогов наделаем! Небось хочешь пирожок? – и на круглом ее лице, глаза-пуговки таинственно блеснули, пугая и без того мутное сознание. Почему-то сразу стало понятно, что пирожок я так легко не получу. Не ведать мне золотистой корочки! Придется или попросить ласково или пожаловаться. Благо есть кому. Второй вариант меня устраивал больше. Он же верный! Заодно и познакомлю кухарку с гейду.

Евдоху с утра не видел. Как кашу поели, так сразу ушла. Наверное, полы моет где-то.

Солнце слепило глаза. Играло на снеге, искрило кристаллики. Чудная погода. Ясная. Настроение, и без того хорошее, стало заметно улучшаться. Улыбался дню. Запел бы, если бы смог.

Мычание не проходило.

Закинув легкую острогу на плечо, я почти бежал к замершему большому озеру, сокращая с каждым шагом далекое расстояние. Фигурки рыбаков у больших прорубей росли, увеличиваясь в размерах. Лопари занимались делом, охраняемые двумя солдатами.

Скатился с горки на озеро и вдруг замер пораженный, боясь сделать шаг. Под ногами молочный лед, весь в белых трещинах. Кое-где снег напорошен. И на нем след рваной лыжни стелется петлями.

Улыбка сползла с лица, мимика в раз закаменела. Стоял на льду, не в силах сдвинуться с места. Внутри головы зазвенела сорванная пружина. Завибрировала, больно рвя перепонку острыми краями и сминая радость. Из глубины сознания заструился, просачиваясь сквозь надрывы, скрытый временем страх. Легко и непринужденно он сковывал все органы, уверенно подбираясь к разуму. Осторожно протягивал скрюченные длинные пальцы, желая захватить без остатка.

– Что застыл?! Сюда подь! – крикнул издалека солдат. Я поднял голову и посмотрел на него безумными глазами. Шага ступить вперед не мог. Ноги приросли.

– Сюда, я сказал! – солдат рванул с плеча винтовку. Клацнул затвором.

– Л-лед, – прошептал я и сделал первый шаг. – Л-лед.

Я закатил глаза и сделал ещё один шаг. В голове ураганом проносились мысли и образы. Опять занавес. Газовое белое полотно, сотканное из миллиона ячеек, правдивых и ложных воспоминаний. И мечущиеся тени. Что-то важное скрывалось за дымчатой пеленой. Стучалось и хотело порвать воздушную пленку. Что? Я начал обильно потеть.

– Не пугай его, Сидоров. Это из новых. Блаженный. Смотри, как топчется на льду. Словно танцует. Такими шагами он завтра к нам подойдет.

– Блаженный? – Сидоров убрал с плеча винтовку, переставая целиться. Всем своим разочарованным видом показывая, как ему жалко, что он в меня не выстрелил, – это у которого сестра красавица? Та, что дьякону запала?

– Да если б сестра! Жена. И не такая она красивая, как все говорят, на любителя.

– Вот дьякон! И пост у него, и обед, а ничего не боится! – хохотнул Сидоров.

– Да зачем дурню жена?

Я замер. Толчки внутри стали затихать, отступая от пелены. Ожидая, что же я подумаю. Какое решение приму. Что вспомню. Чем обосную забытые важные события.

Кривая усмешка поползла по лицу, кривя губы.

Да. Вот она суть! Я ухватился за конец воспоминаний и сильно потянул, вырывая из клубка памяти.

Зря меня дьякон не боится. Ой, зря. Ведь должен! Я чувствую! Силу свою и опасность исходящую. Я ведь за свою Евдоху… Коротко зазвенел удар колокола на дозорной башне. Второй раз. Я обернулся, силясь понять, что происходит. Конец воспоминаний вырвался из рук и быстро намотался на привычный клубок. На накатанную дорогу выехали сани. К озеру потянулись группки людей.

– Наконец-то. Шамана везут топить!

– Я уж думал, не дождемся сегодня.

– Надо чертям сказать, чтоб вторую прорубь расширили да наледь убрали. Да не жалей приклада, Сидоров, а то урядник потом шкуру спустит.

Люди обтекали меня со всех сторон, гонимые короткой цепью солдат во главе с офицером. Служивые шли неспешно, без слов. Поручик покуривал папироску. Агрессии нет. Рутинная служба. Я оглянулся, засуетился, делая короткие шажки к далекой проруби. Лед держал. Но как страшно, Бог ты мой. Столько людей вокруг. Всех согнали? Выдержит ли лед?

– Л-лед, – прошептал я и затрясся. Ноги вывернуло. Упал ничком, сворачиваясь эмбрионом. Поджал ноги к подбородку. Затрясло…