Собаки Европы  - читать онлайн книгу. Автор: Альгерд Бахаревич cтр.№ 30

«Билядь!» — громко сказал я. Очень громко. Весь зал аж вздрогнул. С противоположного его конца к нам направилась администратор, на ходу приделывая на лицо корректно-нудное выражение. Но маска всё время сползала. На самом деле она жаждала моего позорного изгнания из этого буржуазного райка.

«Я сама удивилась… — Каштанка с наслаждением разглядывала мою перекошенную от злости и обиды морду. — Мой друг извиняется, он сегодня впервые в Минске, а его уже дважды ограбили. Войдите, пожалуйста, в положение…»

Это она администраторше так сказала — и та, смутившись, вернулась на место.

«Предатель, — произнёс я вполголоса. — Чёртов Козлик. Вот же су-ка».

Каштанка кивнула.

«И как он назвал это своё… изобретение? — спросил я с дьявольским смехом. — Этот язык вашей большой и чистой любви?»

«А вы угадайте».

«Да ладно…»

«Форнаталь».

«Как?»

«Форнаталь. Типа язык для Натали. Для меня. Подарок от любимого. И тут я должна была бы с гордостью сказать, что я, наверное, первая женщина в мире, которой подарили целый язык. Но вот беда… Первым языком, который мне подарили, была бальбута. Я об этом помню, ОО.Так что у меня теперь два языка. Смотрите, завидуйте, у каждой женщины должна быть змея, а во рту у змеи раздвоенное жало, один конец — форнаталь, второй — бальбута… Забавно. Правда, ОО?»

«Я пойду покурю, — мне нужно было остаться наедине с собой. — Ешь свои мозги, я быстро…»

«Собираетесь ему позвонить?»

«Собираюсь его убить».

«Может, не надо? Он же просто козлик».

«Просто предатель».

Форнаталь, блин. Форнаталь! Козликанто! Вот урод. Я выкурил сигарету, вторую, третью и почувствовал, что трезвею, а внутри меня росла тошнотворная, чёрная злоба, с мохнатыми толстыми стеблями, жгучая и одуряющая злоба, почти что ненависть. Она наливалась ядом, она тащила свои тяжёлые листья через весь город, нависая над проспектом, она простиралась вплоть до северной окраины моего большого города, она закрывала своей чёрной тенью многоэтажку в тёмном микрорайоне, она знала, что ей нужно отыскать в этом лабиринте одинаковых квартир. Существо под названием «Глупый маленький козлик», мелкое, убогое создание, которое бросило мне вызов.

Форнаталь.

Вот же падла.

Я ему покажу форнаталь.

Я вернулся и попрощался с Каштанкой, которая ответила мне какой-то своей африканской поговоркой.

«Пришли мне всё, что у тебя есть, по этому форнаталю…»

«Хорошо, — с готовностью согласилась Каштанка. — Но я хотела вас попросить, чтобы вы не очень больно его убили, ОО. Просто я думаю, что…»

Но я уже не слушал, что она там щебечет. Я уже знал, что я сделаю. Я уже готовил суд. Первый судебный процесс на языке бальбута.

Каштанка пообещала ничего не рассказывать этому предателю, и я ей верил. Ну да, девка — но она не такая, как все, она умеет хранить тайны. Но о своей идее я ей решил всё-таки не рассказывать. Мало ли что ей в головку ударит. Через несколько дней она и Козлик получили от меня письмо, полностью посвящённое бальбуте, — и только в самом конце, будто невзначай, я написал, что жду их у себя второго апреля. Ровно в семь. А затем я послал имейл Буне, который получил от меня особые инструкции. Буня был приглашён в мою резиденцию на шесть вечера.

Оставалось только ждать.

Первым пришёл Козлик. Стараясь ничем себя не выдать, я изредка поглядывал на него, пытаясь найти на его бородатом, плохо прорисованном лице приметы совершённого предательства. Но он выглядел как всегда. Только прыщей стало ещё больше. В марте на мордах молодого поколения вылезают целые колонии прыщей, а нам смотри на них и терпи. Терпи и отводи глаза от этой скверны.

Я тебя самого выдавлю, как прыщ. Прыщ на красивом лице моей бальбуты. Козлик-хуёзлик, король форнаталя, влюблённый шекспирчик. Мало не покажется. Это будет твой последний вечер. Последний вечер на острове Бальбуты.

Влюблённый шекспирчик лежал на полу и читал мои книги. И только по тому, как вздрагивала его шея, по тому, как краснели щеки, было понятно, что он ждёт звонка в домофон. Никак не может дождаться, что сейчас придёт она и…

«Когда! Она!» — вспомнил я «Гостью из будущего». Фильм из того далёкого времени, когда я, лёжа на полу с приятелями, вырезал из бумаги фигурки солдат, купцов, чародеев и обнажённых женщин. И читал «Словарь юного филолога» вприкуску с халвой.

«А говорил, романтик…»

Я улыбнулся.

«Пиво?» — предложил я Козлику. У него было право на последнее желание. А он, дуралей, ни о чём не догадывался.

Каштанка пришла ровно через десять минут. Может, они даже вместе приехали к моему дому, странному дому с мемориальной табличкой на боку, где шли последние приготовления к публичной казни предателя. А потом Козлик сказал на своем форнатале: «Сначала зайду я, чтобы Олег Олегович ни о чём не догадался. А ты через десять минут позвонишь в дверь». И Каштанка согласилась, глядя на него своими невинными глазами. Наверное, так и было. У меня уже почти не было сомнений. Почти ни в чём не было никаких сомнений.

Каштанка села на мою кровать. Свесила ноги так, чтобы они оказались совсем близко к Козлику. Чтобы дразнили его, дразнили и не давали ему почувствовать опасность.

«Я думаю, бальбуте нужна перезагрузка», — сказал я мрачно.

Козлик замахал руками: «Этого я и боялся! Вот не поверите, я так и думал, что однажды это услышу. Нет! Бальбута уже живёт, она наливается всё большей силой, я уже думаю только на ней! Перезагрузка её убьёт. Ей нужно дать развиваться самой… И вы увидите…»

Я остановил его ритуальные выкрики властным движением руки.

Одними глазами я установил молчание в этой тёмной,

задымлённой,

съёмной

однокомнатной квартире,

в городе М.,

в доме с мемориальной доской,

во времена всеобщего помрачения.

Каштанка сидела на кровати. Козлик полулежал у моих ног. Большую часть ковра занимал низкий журнальный стол, лакированный так щедро, что казалось, он полностью состоит из лака, страшный коричневый стол, на котором я расставил угощение: разогретую пиццу, зефир, накрошенный шоколад, пиво, вино и чай, да ещё полную коробку мороженого цвета женской пудры.

«Мои дорогие бальбутане, — сказал я и улыбнулся. — Нас становится всё больше. Позвольте представить вашего блудного брата по бальбуте. Свободного и счастливого!»

Я махнул рукой и налил себе вина. Но Буня не появлялся. Козлик и Каштанка, кажется, не поняли, в чём дело, — вместо того чтобы оглядываться по сторонам, они следили за моим ртом. Будто их блудный брат по бальбуте должен выскочить оттуда.

Придурок, куда же он подевался?