Черные души праведников  - читать онлайн книгу. Автор: Альбина Нури cтр.№ 26

И старик рассказал. Он говорил долго, и за все время никто не осмелился его перебить. Матвей, который думал, что после сегодняшней ночи способен поверить во что угодно, все же не мог переварить, уложить в голове мысль о том, что на свете может существовать подобный кошмар.

А более всего не мог поверит в то, что он, он сам, вполне обычный, современный человек – по какой-то причине стал частью этого кошмара.

Жить всегда было страшно, и бояться приходилось многого: грозных проповедей в молитвенном доме, колючего взгляда старца Иеремии и его яростных слов; гнева отца, долгих нравоучений, за которыми неизбежно следовали удары суковатой палкой по спине и ногам.

Страшно было не справиться с порученным делом и в наказание лечь спать голодным; получить подзатыльник от старшего брата, увидеть брезгливые взгляды сестер. Страшно знать, что никто никогда не поспешит на помощь – даже мать, которая и сама всегда ходила, пригнувшись к земле, втянув голову в плечи в ожидании очередной затрещины.

Йовану было только шесть, но он уже знал, что жизнь жестока.

Он был младшим ребенком в семье. Сестры-близнецы и старший брат были сильными и красивыми, а Йован родился хилым и уродливым. То, что он рано научился говорить и читать, быстрее всех запоминал молитвенные тексты и мог повторить их без единой ошибки, ничего не меняло. До трех лет искривленные, слабые ноги не могли носить его тело, и Йован ползал, точно щенок с перебитыми лапами.

Потом, когда все же смог ходить, делал это неловко, с вывертом, как кособокий краб, которого мальчик видел на картинке в единственной книжке не духовного содержания, которая чудом очутилась в их доме.

Отец редко звал Йована по имени, никогда не называл сыном. Чаще он обращался к нему, называя безликим словом «мальчик», как будто хотел отгородиться от самого факта, что они родственники. Мать жалела его, но это была особая жалость, с поджатыми губами и ноткой осуждения. Кого она осуждала – себя саму, за то, что оказалась недостаточно хороша, чтобы родить здорового ребенка, или Йована, который посмел появиться на свет таким убогим и бесполезным, было непонятно.

Когда Йован плакал от боли в ногах, мать строго отчитывала его за слезы и отчаяние. Он должен радоваться тому, что уродился таким, говорила она, потому что это проявление высшей Божьей любви. Все знают, что если Господь желает отличить человека, то посылает ему страдания.

Йован изо всех сил старался в это поверить, но получалось плохо, и к тому же мать, похоже, и сама не верила собственным словам. А иначе почему часто повторяла, что такой сын, как Йован, родился у них с отцом в наказание за грехи?

Жили замкнуто, обособленно. Деревня называлась Плава планина и стояла на высоченной горе с таким же названием, на большой площадке почти у самой вершины.

Йован никогда не спускался с горы, он понятия не имел, какой жизнью живут люди там, внизу. Да и мало кто из их деревни это знал.

Дорога в гору была долгой и трудной. Если не знать, где и как пройти, запросто можно заблудиться или свалиться с обрыва в овраг. В лесу, который покрывал горы плотной стеной, жили дикие звери. Мать говорила, что если Йован вздумает отойти далеко от деревни, то они разорвут его на мелкие клочки.

Подняться на Плаву планину, подобраться к деревне можно было только с одной стороны – и на въезде всегда дежурил кто-то из мужчин, охранял вход. Потому что, несмотря на невообразимые сложности и опасности, люди все же изредка сюда забредали. Это были оборванные и несчастные бродяги, беглые преступники – отверженные обществом, гонимые скитальцы. Им не позволяли остаться, даже близко не подпускали к добротным домам. Гнали прочь палками и ружьями, как волков, – и они уходили, скаля зубы и огрызаясь, как волки.

Жители деревни проводили дни в трудах. Земля была щедрой, но требовала постоянной заботы. Если им нужно было что-то, чего они не могли произвести или вырастить сами, то Иеремия снаряжал в поход нескольких мужчин. Вернувшись, они целые дни проводили в молитвах – очищались от скверны. Все знали, что внизу плодится и процветает зло.

А здесь, наверху, у них была своя вера, единственно правильная, потому что к Богу они были ближе всех и, значит, слышали Господа особенно хорошо. На горе всегда было тихо, и в хрустальной тишине звучал Его голос, который не заглушали адские звуки современного мира: ни отголоски конфликтов между странами и народами, ни нечестивые развлечения – песни, пляски.

Иеремия учил, что их предок, тоже Иеремия, тот, кто первым привел с собой людей на гору, был Божьим человеком, пророком. Мог бы прийти сюда и один, но не стал, потому что, как сказано у святой Терезы Авильской, «Кто делает упорные усилия, чтобы взойти на вершину совершенства, тот никогда не восходит на нее один, но всегда ведет за собою, как доблестный вождь, бесчисленное воинство».

Пророк Иеремия был великим человеком, а значит, все они тоже необычные люди. Светлые и чистые, потому что он возвел их на сияющую вершину. Так что с другими им якшаться грех, поэтому мужчины никогда не брали жен со стороны.

Однако бывали среди жителей Плавы планины и отступники, о которых Иеремия говорил во время каждой проповеди, рассказывая, какие это были дурные и нечестивые люди, призывая на их пропащие грешные головы всевозможные кары.

Одного из таких отступников Йован хорошо знал. Это был его двоюродный дядя – молодой красивый парень по имени Милош. Как-то раз он отправился вместе с другими за товаром в крошечный городок, что лежал внизу, у большой реки, которая несла свои воды по равнине, и влюбился в местную девушку.

Вернувшись, он сообщил, что намерен жениться на ней, хотя ему прочили в жены дочь Стефана. Поначалу Милош просил Иеремию принять его с молодой женой, позволить им жить на горе, а когда старец отказал, отрекся от семьи и ушел из деревни.

Йовану было жаль, что он ушел. Милош был добрый и веселый, он никогда не кричал на мальчика, не отпускал злых шуток. Наоборот, учил его рисовать углем, говорил, что он на редкость сообразительный малый.

– Придет время, и ты тоже спустишься вниз, – сказал Милош Йовану, когда они виделись в последний раз. – Тебе тут не место.

Мальчик до крови прикусил губу и ничего не ответил, боясь расплакаться. Он и подумать не мог о том, чтобы покинуть гору. Все знают, что внизу доброго человека не может ждать ничего хорошего. Милоша, который шел на неминуемую встречу со злом и грехом, было жаль. Ведь если здесь, на Плаве планине, всем жилось хорошо, как говорили Иеремия, отец и мать, то даже представить себе страшно, каково это – когда живется плохо.

Самыми лучшими были дни, когда Йована не замечали. Но чаще он умудрялся навлечь на свою несчастную голову гнев отца, презрение сестер или осуждение матери. Близкие были щедры на тычки и затрещины, но роптать не следовало, говорил отец: подобные родственные наставления только очищают дух и укрепляют веру.