У нас все дома - читать онлайн книгу. Автор: Орели Валонь cтр.№ 10

А потом началась морока: соски, отрыжки, подгузники, купание, бессонница, покупки и нескончаемая стирка, днем и ночью. Фердинан не особенно в этом участвовал, но уставал от одного лишь взгляда на хлопочущую жену. Приходя с завода, он ложился на диван в гостиной, чтобы отоспаться. А иногда даже сбегал из дому.

Луиза совсем скисла. Как все немолодые женщины, в смысле кому за тридцать, она перестала следить за собой. Когда он приходил домой, все разыгрывалось как по нотам: дочка ударялась в слезы при его появлении, Луиза на него дулась, и спали они теперь спиной друг к другу. Это было начало конца. Неудивительно, что у Марион так и не завелось братика.

Девочка подрастала. Она уже сидела в ванночке, ела пюре с кусочками фруктов, ходила уточкой, что-то лепетала на непонятном наречии, общалась с воображаемым лучшим другом и играла в куклы (самой любимой была чернокожая! Очередная идиотская затея жены…). Потом пошло-поехало – период почемучки, школа, хорошие отметки и экзамен на бакалавра. Первый бакалавр в семье, на минуточку!

Все эти годы Марион была свидетельницей ежедневных ссор своих родителей. Они били тарелки и сквернословили. Отец высокомерно игнорировал словесные и физические нападки матери либо просто обзывал ее психопаткой. Кончалось это всегда одинаково – рыдающая Луиза запиралась в спальне, а Фердинан, развернув газету, сидел в гостиной перед включенным телевизором.

Насколько Марион помнила, она никогда не имела с отцом ничего общего, не считая унаследованных от него габаритов. Для женщины рост метр восемьдесят – это вечная головная боль. Например, ей пришлось забыть о каблуках, хотя они прибавили бы женственности такой верзиле, как она. Кроме того, пойди найди мужа выше себя, которого еще к тому же не смутила бы ее косая сажень. Поэтому, недолго думая, Марион выбрала занятие, которое позволило бы ей работать подальше от дома, – международную дипломатию. А что тут удивительного, учитывая, что она долгие годы провела в компании вечно скандалящих родителей. Кстати, и отчий дом она покинула с первым встречным – они познакомились на дискотеке, и юноша оказался полицейским. Они танцевали под “Судьбу” Ги Маршана. Марион увидела в этом предзнаменование и вышла за него. В мэрию родственников не позвали – ни с той, ни с другой стороны. Потом она забеременела, родила мальчика, и они развелись по обоюдному согласию. Сразу после развода Марион согласилась принять пост за границей, сначала в Лондоне, потом в Сингапуре, чему ее бывший муж даже обрадовался, поскольку вовсе не жаждал выступать в роли образцового отца нового типа, из тех, что приходят в восторг, добившись попеременного проживания ребенка с каждым из родителей. Хотя посещения детей на каникулах хватает им всем с лихвой!

Фердинан не понимал, как это его дочь могла подать на развод и уйти от мужа, пусть он и сам не особо его жаловал. Марион на отца не сердилась. Как ни странно, она всегда ему все прощала, находила объяснения его постоянным отлучкам и защищала его в разговорах с матерью.

Когда Фердинан, в свою очередь, получил письмо Луизы о разводе, он сначала решил, что это шутка. Правда, его очередь пришла гораздо позже, когда ему было уже за семьдесят, а в этом возрасте ничего подобного не ждешь, полагая, что все самое страшное уже позади и время платить по счетам давно миновало… И что почтальон забыл ваш адрес.

У Фердинана уже все прошло недели две назад, сразу после той памятной ночи с музыкальным приветом, но теперь почему-то подбородок заныл пуще прежнего. Поэтому по совету врача он снова надел повязку и начал принимать лекарства.

Скоро обед, но Фердинан с перебинтованной челюстью ждал этого часа с ужасом – око видит, да зуб неймет. Ему пришлось даже променять привычный ромштекс на вареную ветчину, а макароны-трубочки на рожки. Хорошо еще, что ему можно теперь не ограничиваться протертым супом, хоть он и вынужден пока есть с ложечки. Позорище! Что-то вроде прелюдии к дому престарелых… Но больше всего Фердинана раздражал царящий на кухонном столе графин с водой. Врач категорически запретил ему спиртное! Вооружившись чайной ложкой, Фердинан осторожно разжал губы, но тут раздался звонок в дверь. Он замер. Быстрый взгляд на часы: 12.18. Ложка зависла в паре сантиметров ото рта. Кто посмел потревожить его в обеденное время? Меня нет дома.

Теперь в дверь постучали. Два раза. Фердинан, ворча, влез в тапочки и потащился к двери. Нагнувшись к глазку, попытался разглядеть злодея: ни души! Не стоило и утруждаться… Фердинан остался стоять, буравя глазок инквизиторским взглядом. Звонок раздался снова. Что за дурацкие шутки? Он в ярости распахнул дверь. Перед ним стояла девочка. Худенькая, в комбинезоне и полосатой майке. Фердинан не дал ей и рта раскрыть:

– Не теряй зря времени. Календарь у меня уже есть. Разносить их в апреле – не самая умная мысль.

Он уже готов был захлопнуть дверь у нее перед носом, но ботинок тридцать четвертого размера заблокировал ее. Обалдевший Фердинан смотрел, как девочка вошла в квартиру и уселась на кухне.

– Ты в своем уме? Еще не хватало! А ну-ка сыпь отсюда!

– Вы, конечно, извините, но вы прямо голова два уха! Если бы я решила покончить с собой, то уж под автобус бы точно не бросилась. На успех шансов мало, согласитесь.

У Фердинана отвисла было челюсть, несмотря на повязку, но девочка не растерялась:

– Я принесла вам отличный мармелад. Надеюсь, сойдет вместо десерта. Держу пари, что в холодильнике у вас пусто.

Она встала и завершила беглый осмотр радостным возгласом “Точняк!”. Фердинан недоуменно следил за передвижениями девчонки, сновавшей туда-сюда по его кухне. Уже долгие годы сюда не ступала нога человека. Ни единого!

– Надо будет устроить тут генеральную уборку. Иначе вам конец! Ведь в среду сюда заявится мадам Суареш. – С этими словами она снова села.

Это было уж слишком. Фердинану наконец удалось выразить некое подобие мысли:

– Во-первых, кто ты такая? Что ты забыла на моей кухне? И что это за тон! Ну и…

– Я пришла обедать! Ненавижу школьный буфет. Меня зовут Жюльетта. Для простоты я буду называть вас Фердинаном.

– Повторяю для тугодумов: собирай свои манатки и вали отсюда. Нахалка!

– Я подумала, что вам могут пригодиться ваши лекарства. Правда же? Вы их забыли в аптеке.

Положив на стол аптечный пакет, Жюльетта продолжила свои речи:

– Хорошо, что я оказалась рядом. Ну ладно, что у нас на обед? Я умираю от голода. Рожки с ветчиной? У вас вилка нигде не завалялась? Не ложкой же мне есть… Это пусть моя сестра Эмма так развлекается. Ей полтора года. Мне кажется, вы с ней уже познакомились, впрочем, с папой тоже. Мы поселились в квартире парикмахерши, прямо над вами. Говорят, она решила переехать, потому что у нее испортился характер. Я толком и не поняла…

Фердинан буквально обомлел. Рухнув на стул, он ткнул пальцем на ящик со столовыми приборами. Потом предпринял еще одну попытку ее урезонить, уже более мирным тоном: