Воскресни за 40 дней - читать онлайн книгу. Автор: Медина Мирай cтр.№ 16

– Сказал самоубийца.

Я помолчал и продолжил:

– Что произошло? Почему ты сделал это?

– Тебе не нужно знать об этом. Пожалуйста, оставь меня в покое.

Он направился к выходу из комнаты.

– Постарайся не шуметь, когда будешь спускаться по водосточной трубе.

Дверь захлопнулась.

И он туда же: как и Диана, не хочет поведать мне свою тайну.

Я сделал то, что хотел – увидел Алексиса. Доза успокоения была получена, но вместе с ней бонусом шли новые волнения.

– Алексис, я должна с тобой поговорить.

Слова, произнесенные Моной, заставили меня застыть и прислушаться к разговору.

– Чего тебе? – В тоне Алексиса явно слышалось недовольство.

Я решил подойти к двери поближе, чтобы не упустить ни единого слова.

– Сядь, пожалуйста.

Шум от двигающихся стульев. Повисла тишина.

– Что это? – вдруг спросила Мона.

– Откуда у тебя? – ответил Алексис не своим голосом.

– Нашла, когда убиралась в твоей комнате.

– Только не говори мне, что ты его прочитала…

Искорки любопытства разожгли пламя, все сильнее охватывавшее мое сознание. Я даже старался реже дышать, чтобы ничего не упустить.

– Еще как, Алексис! И перечитывала не один раз!

– Отдай дневник!

– Алексис, пожалуйста, успокойся!

Со стороны кухни донесся шум потасовки, словно шла ожесточенная борьба за вещицу. Боже, какие тайны там сокрыты, из-за которых Алексис полез в драку с родной сестрой?

– Сядь на место, иначе я позову отца!

Возня на кухне тут же стихла. На смену ей пришла напряженная тишина, от которой сердце колотилось еще сильнее.

– Послушай, Алексис. То, что я прочитала, шокировало меня, – тише обратилась к брату Мона, явно стараясь погасить его гнев. – Я понимаю, тебе, возможно, нелегко, но ведь нельзя быть таким…

– Но я родился таким! Я такой столько, сколько себя помню.

– Наверное, с тобой произошла какая-то ошибка…

– Я не ошибка!

– Это ведь противоречит всем заветам церкви и принципам морали…

– Да плевать я хотел на эти правила! Я не изменюсь. Пусть меня лучше убьют!

– Алексис! – наконец сорвалась Мона, и меня передернуло, ибо голос ее был звонким и твердым. – ты столько лет жил и скрывал от нас это! Ведь ты…

– Гей! Да, я гей. Что с того?! От этого я перестаю быть человеком?! – Голос Алексиса прогрохотал в разы громче. Его можно было услышать даже на улице.

У меня закружилась голова. Услышанное не укладывалось в голове. Меня переполняли радость и растерянность. Стало жарко. Невыносимо жарко. Эмоции такие, будто это я только что сделал каминг-аут перед сестрой и отстаиваю право на существование.

– Но ты ведь встречался исключительно с девушками.

– Я делал это из-за вас, идиоты.

– У меня просто в голове не укладывается. Как можно вообще…

– Ты сама никому никогда не была нужна и осталась в этом городке одна.

– Моя личная жизнь не должна тебя касаться!

– Тогда какого хрена ты лезешь в мою?

– Я бы не лезла, будь ты нормальным.

– А почему ты считаешь, что быть геем – это ненормально? Почему вы думаете, что таких, как я, стоит ненавидеть больше, чем убийц, и чуть ли не сжигать живьем? Ответь!

По моему телу бегали мурашки, оставлявшие после себя холодный пот. Слова Алексиса звучали искренне. В них был крик души, будто птица, томившаяся в клетке, сплетенной из страхов, наконец вырвалась на волю. Вместе с тем мне полегчало: в такого Алексиса, откровенного, открытого и искреннего, невозможно было не влюбиться. Хотя мое сердце принадлежало ему и до этого.

Мона не нашла, что ответить. Я понимал ее рвение защитить религиозные устои, ведь родители с детства наверняка закладывали ей их в голову, и теперь, когда она лицом к лицу столкнулась с «живой проблемой» в виде брата, растерялась и испугалась.

– Боже, – едва слышно произнесла она, – как же отреагирует отец? Конечно, я не расскажу ему, иначе это будет скандал века. Вы и без того почти не общаетесь.

– Я ненавижу его за то, что он сделал. Вернее, за то, чего не сделал.

– Сколько раз повторять: он не виноват.

– Тебе легко говорить, это не твоя мама умерла!

Стоп. Выходит, у Моны и Алексиса общий отец, но разные мамы?

– Прости, – смиренно произнесла девушка.

– Если бы только он успел схватить ее за руку… Если бы только она не поскользнулась и не… упала с обрыва… она была бы жива… – все тише шептал Алексис.

Я чувствовал его душевную боль. Его голос заставлял сердце сжиматься от жалости. В голове всплыло воспоминание: Алексис попросил меня не прыгать с обрыва в качестве доказательства моей смерти.

Теперь я мог понять, что он испытал в тот момент. Перед глазами развернулась картина: мама неловко поскальзывается на мокрой траве, скрывается за краем обрыва и летит в бездну. Я представил на ее месте свою мать. И сильно пожалел об этом. Помолился Богу, чтобы он сохранил жизнь моим близким.

– Нужно уничтожить дневник. Это прошлое, о котором я хочу забыть.

– Завтра же выброшу его.

– Хорошо. Спокойной ночи.

Послышались приближающиеся шаги. Я был в абсолютном замешательстве: теперь уходить поздно. Дверь приоткрылась, и на уставшем лице Алексиса отобразилось удивление.

– Что ты тут делаешь?

– Я, э-э-э…

– Ты все слышал? – с ужасом спросил Алексис и отшатнулся назад. Пусть я не видел, но был уверен, что он побледнел.

Мы не смели сдвинуться с места. Алексис продолжал стоять возле двери, закрыв лицо руками. Меня терзало чувство вины перед ним. Я подслушал разговор, а теперь как идиот стоял и не мог найти оправдания.

– Забудь услышанное, – загробным голосом сказал он.

Когда мне говорят забыть о чем-то, я лишь сильнее запоминаю, поэтому решил ответить Алексису молчанием.

– Знаешь, если честно, я немного обрадовался, когда узнал правду.

Алексис посмотрел на меня как на сумасшедшего, который только что выдал гениальную идею.

– Так ты с рождения чувствовал себя таким?

– Кажется, я просил замять эту тему.

Последовала короткая пауза, после которой парень продолжил:

– Да, но в моей жизни открытые геи не встречались. Хотя… – Алексис сел на кровать и задумчиво скрестил руки. – Был один парень. Он жил в Амстердаме. Мы учились в одной школе.