Загадки истории. Империя Габсбургов  - читать онлайн книгу. Автор: Анна Ермановская cтр.№ 42

Неизвестно, какими были реальные отношения в этой семье между родителями и детьми. Наверное, принцы и принцессы в этом отношении мало отличаются от простых людей, и в том, что ее собственные дети любили Марию Терезию, нет ничего удивительного. Но рассказывают, что и чужие дети тянулись к ней. Маленький Моцарт, в 1762 году приглашенный дать концерт во дворце Шенбрунн, чувствуя расположение Марии Терезии, тут же забрался к правительнице на колени, что и было потом запечатлено придворным художником. Отец Леопольд Моцарт писал об этом своей жене: «…Спешу сообщить обстоятельно, что Их Величества приняли нас так милостиво, что если бы я об этом рассказал, это приняли бы за сказку. Позволь рассказать, что Вольфи прыгнул на колени к императрице, обнял ее за шею и сердечно расцеловал».

В Австрии рассказывают одну из легенд о Марии Терезии: императрица прогуливалась в парке с маленьким Иосифом и его няней. Они повстречали нищенку, которая прикладывала своего плачущего ребенка к пустой груди. Императрица остановилась и открыла кошелек. Но нищенка отвернулась и с горькой усмешкой сказала, что кусок золота едва ли успокоит ее голодного ребенка. Тогда императрица подняла кричащего младенца и приложила его к своей полной груди. Кто знает, может быть, так и было, ведь легенды всегда содержат крупицу правды.

Даже не достигнув совершеннолетия, дети монарха становились бесценным политическим капиталом на европейской бирже династических браков. В течение двадцати лет их свадьбы заполняли собой все время и планы императрицы. Благодаря замужествам своих дочерей она смогла добиться того, что невозможно было сделать никаким другим способом.

Мария Терезия была очень набожной женщиной. Молитве она обычно посвящала по несколько часов в день. Как ни странно, этот факт доказан многочисленными свидетелями, несмотря на то, что она была весьма деятельной и очень занятой. В марте 1778 года она всенародно простояла три часа на коленях в венском соборе, умоляя Господа отвратить грозившую ей войну за баварское наследство. Одна из ее дочерей, эрцгерцогиня Елизавета, сама признавалась, что когда бывала с матерью в церкви, то они оставались там так долго, что под конец она уже не понимала ни того, что сама говорит, ни того, что слышит. С годами религиозность императрицы только усиливалась. Своей искренней религиозностью и строгой моралью она отличалась практически от всех европейских правительниц того времени. Правда, с годами это стало приобретать характер нарочитой демонстрации, доходившей до ханжества. Императрица вдруг попала в ситуацию, когда ее моральное превосходство подверглось осмеянию.

Чувства Марии Терезии и Франца с годами не то чтобы остыли, но испытали влияние образа жизни венценосных супругов.

К тринадцатилетней годовщине счастливого брака Мария Терезия заказала саркофаг для усыпальницы в церкви ордена капуцинов. На крышке надгробного памятника изобразили императорскую чету, воскресшую в день Страшного суда. Они склонились друг к другу, молодые, пылкие, готовые броситься друг другу в объятья, а ангел держит венок над головами супругов. Кроме того, глубокий вырез на церемониальном платье императрицы показывал ее красивые плечи и грудь, да и поза императора была несколько двусмысленной. Никакого смирения и благочестия, более приличествующих для королевской усыпальницы, сей монумент не выражал. Ничего удивительного в том, что женщина-императрица хотела остаться в веках молодой, красивой и полной жизни, да и мужа она любила по-прежнему. Но вот Франц уже не был верным возлюбленным.

Он соединял в себе все, что могло привлечь женщин: привлекательность, доброту, образованность. Это был настоящий светский человек: хороший охотник, грациозный танцор и образцовый любовник, недаром он провел свои юные годы при французском дворе. Супруга добилась для него короны Священной Римской империи (которую не могла получить как женщина) и надеялась, что он проявит себя как военный или дипломат. Однако в конце концов его участие в государственных делах свелось к функции супруга. Но и это постепенно стало для него малопривлекательным, так как его жена была почти постоянно беременна, а ее образ жизни не предполагал даже частых встреч супругов вне общей спальни в Хофбурге.

Конечно, Франц был совсем не одинок в своем стремлении к жизненным удовольствиям. Это вообще был легкомысленный век, и нравственные устои в Вене, как и других местах, были не такими, как хотелось бы строгим моралистам. Флирт и любовные интрижки занимали мысли не только придворных красавиц, но и зрелые государственные мужи не отказывали себе в разного рода амурных приключениях.

Мужчины дружили с любовниками своих жен и даже были им благодарны за то, что они взяли на себя часть их обременительных обязанностей. Тем более, что они сами также замещали кого-то в другом месте и просто не успевали бы уделять внимание еще и своим женам. Говорили, что замужние дамы фактически имели двух мужей: одного, чье имя они носили, и другого, который фактически исполнял обязанности мужа. Грубость и безнравственность были везде: и в театре, и в жизни, рождение ребенка даже в самых знатных семьях часто вызывало шквал непристойных комментариев.

Так и об императоре Франце пошел слушок, что волочится за красивой танцовщицей и ужинает с ней. Слухи разрастались, и вскоре вся Вена судачила о том, кто на этот раз стал пассией императора: оперная дива из Венского театра или очередная придворная дама. Прусский посол писал о том, что императрица охотно вела бы простую семейную жизнь, однако император отказывается должным образом принимать в этом участие. Можно представить себе, что пережила императрица, узнав о многочисленных романах супруга. Она вдруг стала просто женщиной, которая ревнует и страдает. Правда, императрицей она из-за этого быть не перестала и приняла меры в поистине имперском масштабе: она решила ликвидировать порок во всей своей империи и была уверена, что справиться с моралью можно так же, как с уплатой налогов или с управлением войсками. В 1747 году она создала «Комиссию целомудрия», а по сути — полицию нравов. Целью этой организации было принуждение к добродетели. Государственному канцлеру Кауницу выпала сомнительная честь возглавлять эту акцию. Ему пришлось особенно трудно, так как нужно было сохранять в тайне от правительницы своих любовниц и славу прожигателя жизни. Под его командование передали регулярные отряды государственной полиции и большое число тайных агентов, чьей задачей было повсюду разыскивать тайный порок. И началась борьба за благопристойность!

В театрах и бальных залах расставили посты, улицы патрулировали, частные дома проверяли. На австрийской границе проверяли багаж путешественников и даже вскрывали дипломатическую переписку в целях обнаружения непристойных книг или произведений французских философов. Комиссия контролировала актрис, певиц, иностранцев и мужчин, которые посещали публичные дома. Арестовать могли любого, иностранцев обвиняли в коррупции, а обычных граждан высылали из страны. Городская стража и тайные агенты должны были выслеживать «гуляющих женщин». Суровая императрица считала «гулянием» все, что могло склонить молодую девушку выйти из дома. Особенно омерзительными казались Марии Терезии служанки в городских трактирах. В 1774 году был издан декрет, по которому ни одна женщина не могла работать в подобном заведении — их императрица считала замаскированными публичными домами. Хозяин, нарушавший этот запрет, терял концессию, а девушке грозил кнут и прядильня, которой боялись больше, чем тюрьмы. Комиссия расследовала заявления ревнивых жен и доносы ревнивых мужей.