Чиновник для особых поручений - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Каменский, Вера Каменская cтр.№ 34

Толпа зашумела.

— А сами-то они лучше? — послышались выкрики из толпы. — Что Черных ^[31], что Белозёров ^[32] — одного поля ягода.

— Бабам от них проходу нет, — зло выкрикнула какая-то молодуха, — Так и норовят в кусты заташить, кобели.

— Танька от охальства ихнего в позапрошлом годе в петлю залезла!

Ещё немного, и хлестанут эмоции через край, понесёт людей, не остановишь. Тульчинский невольно втянул голову в плечи. Разойдутся, и ему несдобровать под горячую руку. Хорошо, что про его просьбу прислать казаков не знают — порвали бы тут же, как гнилой зипун. К арестам этим он тоже руку приложил. Ох, тяжек труд управителя — исхитрись-ка и нашим, и вашим. Да, ещё и уцелеть надо, когда и те, и другие недовольны и стукнуть норовят.

— Пошли к Преображенскому, пусть нас выслушает, — крикнул Попов, тоже уцелевший при аресте.

— Не ходите, товарищи, это провокация. Солдат не зря нагнали, — твёрдо сказал Баташев.

— Не пугай, пуганые, — презрительно процедил Попов. — Трещенков нас боится, поэтому и солдаты ему понадобились. Мы с мирными намерениями идём, не за что в нас стрелять.

— Но, помните, товарищи — порядок и дисциплина! — видя, что отговаривать людей бесполезно, сказал Лебедев. — Если что — ноги вверх!

В толпе послышался смех. У многих был свеж в памяти случай, произошедший пару недель назад на выселении рабочих в Старой Муе. Не найдя никого из тех, кого требовалось выселить, и. о. главноуправляющего Теппан и исправник Галкин, по сути, попали в дурацкое положение.

А вокруг бараков, тем временем, собрались рабочие. Прослышав про выселения и аресты, они были настроены далеко не добродушно. Ситуация стала накаляться, и Галкин уже подал команду: «Ружья на руку». Казалось, неизбежно кровопролитие. Но в этот момент большевик Григорий Черепахин, оказавшийся, на счастье, здесь же, скомандовал: «Все на землю. Ноги вверх». И сам первый лег в снег, подняв кверху свои худые, истоптанные пимы. Рабочие, услышав странную команду, растерялись, но, увидев его уже в снегу с поднятыми вверх ногами, последовали его примеру.

Исправник Галкин, видя, что смеются не только рабочие, но и солдаты, подал команду: «К ноге», — после чего рабочие поднялись и вновь окружили солдат. Подавленный неудачей, исправник подал новую команду: «Кругом», «Шагом марш». Но вечером эту первую полуроту бодайбинской команды, фактически отказавшуюся стрелять в рабочих, немедленно убрали с приисков, а утром другого дня на их место прислали других. Однако, опыт не пропал даром.

Разговор происходил неподалёку от поворота к механическим мастерским, где дорога входила в узкую теснину: налево, начиная почти от дороги на станцию «Надеждинская» и кончая мостиком через ручей Аканак, тянулись штабеля крепежного леса. Направо возвышался крутой обрыв к реке Бодайбо, а там, где он кончался, была «городьба» — забор из толстых кольев. Вся дорога, начиная от поворота на механические мастерские и кончая мостом через ручей, была похожа на узкую и длинную трубу не шире трех-четырех шагов.

— Братцы, если вы идете на соединение с феодосиевцами, то идите верхней дорогой, — инженер явно нервничал.

— Так, эта дорога позади осталась, — возмутился Петька Чохов. — Что же нам теперь, задом пятиться? Я раком ходить не обучен.

В толпе захохотали.

— Да, на Феодосиевский нам и не нужно, — удивился кто-то.

— Нужен нам только прокурор Преображенский и более никого не нужно, — добавил Чохов.

— Мы идем для того, чтобы передать свои заявления с жалобой на обиды «Лензолото». Есть желание сойтись с товарищами-феодосиевцами, а затем уже и идти вместе к прокурору Преображенскому. — рассудительно заметил Ерофеич. — Ведь это он сказал, что депутатов как наших уполномоченных не признает. А вот, дорогу солдаты перегородили. Зачем эти солдаты, разве они будут в нас стрелять?

— Нет, братцы, солдаты в вас не будут стрелять, — успокаивал Тульчинский, — только вы к ним лучше не ходите.

— Да, мы этого и в мыслях не держали, — успокоил его меньшевик Попов. — Мы можем несколько человек к Преображенскому послать депутатами.

— Нет, вы никуда не ходите, а ваши записки передадите мне. Я их отдам по назначению, — предложил Тульчинский.

Рабочие, увидев, что депутаты мирно разговаривают с Тульчинским, стали садиться на изгородь и на штабеля. Достав кисеты с махоркой, они сворачивали пожелтевшими от никотина пальцами цыгарки, и прикуривали. Депутаты продолжали разговаривать с инженером. Некоторые рабочие подходили к нему и вручали свои «сознательные записки».

— Ружья на руку! — неожиданно для всех прозвучала команда из-за ручья.

В сумерках уже было плохо видно, но лязг затворов говорил сам за себя.

— Чего это они? — удивлённо вскинул брови Чохов. — Стрелять, что ли, собрались?

Под взглядами рабочих Тульчинский съёжился.

— Провокатор, — презрительно бросил Лебедев. — Гапон, иуда!

— Отставить! — донёсся с той стороны ручья громовой голос.

— Кто таков? — послышался полный ярости голос Трещенкова.

— Ротмистр Исаев, примите командование на себя! — добавил тот же властный голос.

— Чего там творится такое? — с недоумением оглянулся Ерофеич. — Эй, вы что там, с ума посходили? Мы смуты не хотим!

— Мы тоже, — в сумерках голоса разносились далеко. — Я — министр внутренних дел Столыпин. Беспорядков и кровопролития я не допущу. Приготовьте ваши заявления, я иду к вам.

Тёмная фигура, перейдя через мостик, стала приближаться. Вынырнув из темноты, перед ними встал министр, хорошо знакомый по фотографиям в газетах.

— Здравствуйте. Давайте ваши заявления. Я позабочусь, чтобы все они дошли по назначению.

Остались позади поля и перелески, за окном замелькали знакомые пристанционные здания, проплыла водонапорная башня. Пассажиры в своих купе неспешно собирали вещи, готовясь к выходу. Астматично пыхтя и подрагивая на стрелках, локомотив уже замедлял ход у перрона Санкт-Петербургского вокзала, когда в коридоре послышался зычный голос:

«Господа, соблюдайте спокойствие! Полиции необходимо осмотреть ваши купе. Просьба всем оставаться на местах до особого распоряжения».

— Простите, господин околоточный надзиратель, — послышался женский голос. — А вы не скажете, это надолго? А то муж будет волноваться.

— Не волнуйтесь, мадам, мы осмотрим ваше купе первым.

Стас поглядел на Ингу — никаких эмоций её лицо не выражало.

— Не волнуйся, — улыбнулась она. — Я всё протёрла.

— С чего ты взяла, что я волнуюсь? — удивился он.