Зеркало для героя - читать онлайн книгу. Автор: Святослав Рыбас cтр.№ 15

— Ну, вывез ветровое стекло, — спокойно признался Губочев. — Дочка в институт поступает. Попросили.

— Ты серьезно? — спросил Никифоров. — Как у тебя рука поднялась?

— Так и поднялась. В общем, спер я это стекло ради собственного дитя. Отпираться не собираюсь.

— Хоть бы отпирался для приличия.

— Я думал, вы с Журковым меня поймете. А стоимость я возмещу. Мы делаем одно дело… Доверять должны. Будто в одной семье.

— Но ты же украл, Иван Спиридонович! — крикнул Никифоров. — Как я могу тебе доверять? Что тебе мешает завтра вывезти целый контейнер с запчастями? Закон тебе не писан, страха не знаешь.

— А совесть? — мрачно спросил Губочев. — До сих пор я распоряжался вещами и поценнее стекла, а вроде остался честным.

— Неужели не видишь разницу? Ты для себя злоупотребил. Для своей шкуры.

— Так и вы, Александр Константинович, для себя злоупотребляете. Это ведь как поглядеть. Вот возил я на заводы разные подарки, в первую очередь ради вас. Чтобы вы были на хорошем счету. Однако вы честный человек. Не спорю. Мы ведь с вами православные люди: совесть для нас — это совесть…

Никифоров не нашелся, что ответить на странное противопоставление совести и нормы и, подтвердив решение опечатывать склад, ушел.

Приемная оказалась закрытой, а своего ключа у Никифорова не было. Журкова и Иванченко тоже не было на месте. Он направился в столовую, думая, что, может быть, Иванченко удалось привезти мастера и сейчас все толкутся возле холодильников.

«С чего я так устал?» — спросил он себя.

В столовой было солнечно. Светились голые дюралевые стеллажи, у кассы стояли проволочные ящики с бутылками кефира и лоток с пирогами. А людей было мало, своих — почти никого. Нет, вон там у раскрытого окна секретарша Вера откусывала пирог, и ветерок шевелил ее волосы. Она поманила Никифорова ключами. Он собрался ей напомнить, что перерыв еще не начался, но говорить было бесполезно.

— Иванченко не приехал?

— Не видела… Там телефонограмма из горсовета, — вспомнила она, когда Никифоров уже отвернулся.

Он постоял в очереди, купил кефира и пирогов. Над кассой висело предупреждение: работники центра обслуживаются вне очереди. И раздатчица улыбнулась.

— Александр Константинович, ну что вы!

— А куда мне торопиться? — ответил Никифоров. — Ты Иванченко не видела?

Значит, еще не вернулся. Спрашивал на всякий случай. На обед ушло минуты две, была у Никифорова дурная привычка есть торопливо, точно толкали в шею. Давным-давно, в невозвратные времена отец посмеивался над ним: «Поспешай медленно!» Сейчас вроде некуда было гнать, а привычка действовала.

Из столовой пошел к себе, захватил в приемной листок телефонограммы Верины детские каракули без запятых и прописных букв — и позвонил в горисполком. Ни с того ни с сего на три часа назначили заседание депутатской комиссии по благоустройству и озеленению. Что за спешка? Оказалось, забыли заранее послать приглашение, извините.

За дверью послышались шаги, Никифоров позвал:

— Вера, зайди, пожалуйста. — Она вошла, остановилась, поджав губы. Вот тебе полтинник. Купи кефира и три пирожка.

— А зачем? Вы ж только что…

— Я тебя прошу.

— Ну, пожалуйста, если вы просите.

«Забавные у нас отношения, — подумал Никифоров. — Чего она злится?»

— Вера, что с тобой? — улыбнулся он. — Я тебя чем-то обидел?

— Нет, не обидели. Я не знаю, Александр Константинович. Просто голова болит.

— Голова?

— Вы молчите, а сами думаете, что я плохо работаю… И у вас это копится, копится. Уж отругали бы лучше.

Он читал у Спока примерно о том же: строгих, гневливых родителей дети слушаются меньше, чем спокойных, потому что маленькие мудрецы догадываются, что гнев где-то копится и когда-нибудь случится взрыв.

— Отругаю, когда надо будет, — пообещал Никифоров. — A как ты работаешь, тебе самой виднее. Только улыбайся почаще. В голове есть такой центр улыбки, даже когда тебе худо, ты улыбнись, и центр все отрегулирует.

— Ну это же себя обманывать, — ответила она.

— Прямо уж обманывать… Человек так устроен, что хочет быть лучше.

Из столовой Вера вернулась быстро. Он взял кефир с пирогами и пошел к Губочеву. Возле поста диагностики, рядом со стадом отремонтированных машин его встретил главный инженер.

— Ты куда? — Журков кивнул на кефир.

— Да так… Возьми пирог.

Журков показал руки, они были испачканы черной смолой.

— Рационализаторы! Додумались покрывать тектилом, не снимая колес. Время они экономят! Скажу Иванченко, пусть внесет в свой кондуит.

— Может, они хотели как лучше, — сказал Никифоров. — А мы сразу премию срежем…

— Куда ты собрался? — повторил Журков, глядя на газету с пирогами. Кому?

— Да так.

— Лучше или хуже, а технологическая дисциплина — это закон. Отступил раз, а мы проморгали — значит, все дозволено. Уже одному у нас было все дозволено… А ты не к Губочеву?

— Что ему голодному сидеть, — неловко усмехнулся Никифоров. — В столовку ему сейчас, поди, стыдно идти. С меня не убудет, отнесу.

— Отнеси, коль такой жалостливый.

Никифоров кивнул и пошел, но кто-то громко позвал:

— Саша! Эй!.. Саша!

Старый приятель Олег Кипоренко махал рукой, улыбаясь во весь рот, как мальчишка. «Не вовремя приехал», — мелькнуло у Никифорова. У Кипоренко был дар нравиться людям, как раз то, чего у Никифорова, как он считал, не было. К сорока годам Кипоренко не сумел стать ни советником-посланником, ни заведующим отделом, какими стали его сокурсники, и занимал небольшую должность. «Я Акакий Акакиевич, — шутил Кипоренко. — Современный Акакий Акакиевич Башмачкин. Пишу с утра до ночи. За границей тоже пишу, но иногда надеваю смокинг, чтобы выпить рюмку водки. Знаешь, как мне недавно повезло? Я в Африке снял кучу слайдов, так у меня издательство купило сто семьдесят штук по четвертаку за слайд. Теперь куплю дочке кооператив». У него было две жены, бывшая и настоящая, и две дочери, большая и маленькая.

— Ты обедать? — спросил Кипоренко. — Жрать охота! — Он взял пирог, откусил. Никифоров отдал ему кефир. Кипоренко запрокинул голову, отпил из горлышка.

— А меня однажды в Нью-Йорке чуть не прирезали, — вспомнил он. — Ха-ха! Ты ел? А кому пирожки?

— Тебе. Не стесняйся.

— Теплый, — сказал Кипоренко. — Хорошо тебе. Ты хозяин, даже общепит свой. А мне переднее левое крыло надо заменить… Как, Саша?

— Стукнулся?

— Автобус, понимаешь, с левого поворота вылез на мою сторону. У меня была секунда. Вижу, что он должен меня задеть — и как во сне. Стою на правый поворот, автобус — на меня. Просто растерялся. А ведь успел бы включить задний ход, как думаешь?