Тамплиеры. Рождение и гибель великого ордена - читать онлайн книгу. Автор: Дэн Джонс cтр.№ 27

Под территорией находились подвальные конюшни, встроенные в платформу, которая покрывала Храмовую гору. Говорили, что они сохранились со времен самого Соломона – хотя, по всей вероятности, их построили при Ироде, примерно в то же время, когда родился Христос. Один автор утверждал, что они могли вместить две тысячи лошадей и полторы тысячи верблюдов; другой же, более впечатлительный наблюдатель считал, что там могло находиться одновременно до десяти тысяч животных.

Конрад прибыл в Иерусалим на Пасху. Его сводный брат, епископ Оттон Фрейзингенский, писал, что он вошел в город «на фоне великого ликования со стороны духовенства и народа и был принят с большими почестями». В знак уважения к германскому королю тамплиеры похоронили его соратника Фридриха фон Богена, умершего вскоре после прибытия в город, на своем кладбище у стен храма.

Большую часть времени в Иерусалиме Конрад проводил в обществе тамплиеров. Оттон Фрейзингенский отмечал, что он отправился в поездку по почитаемым местам, «посещая святыни повсюду» ^[189]. Тамплиеры, должно быть, настояли на том, чтобы сопровождать его. Несмотря на то что они все больше превращались в военное братство, их долгом все еще было охранять паломников и помогать им в пути.

Перемежая молитвы с празднованиями, Конрад не забывал и о планировании предстоящего похода на север. В Иерусалиме был новый король, шестнадцатилетний Балдуин III, наследовавший престол своего отца Фулька I в 1143 году. Хорошо образованный, с благородной осанкой юноша, он правил страной уже три года вместе со своей матерью Мелисендой и горел желанием возглавить крупную военную экспедицию. По словам Оттона Фрейзингенского, Конрад договорился с молодым королем, с латинским патриархом города и с «рыцарями Храма повести армию в Сирию примерно в июле следующего года, чтобы взять Дамаск» ^[190].

* * *

Дамаск был одним из главных городов мусульманского мира и самым значительным на юге Сирии. Арабский географ Х века аль-Мукаддаси описал его как одну из «невест мира», город «пересекаемый ручьями и окруженный [фруктовыми] деревьями», освященный присутствием прекраснейшей во всем исламском мире мечети. Великая мечеть Омейядов, построенная в VII веке, была огромным, богато украшенным зданием. Стены его покрывал мрамор, а на мозаики ушло при строительстве столько золота, сколько можно привезти на восемнадцати мулах. Верующие считали эту мечеть четвертым по святости местом в мире после Мекки, Медины и Иерусалима, настолько чистым, что пауки никогда не плели паутину в его углах ^[191].

Хотя близ мечети стояла большая глинобитная крепость, главное оборонительное сооружение Дамаска, городские стены были невысокими и не слишком мощными. Со всех сторон город на много километров окружали фруктовые сады. Густые заросли деревьев были разгорожены на небольшие участки, и пройти по ним можно было только по однопутным дорожкам. Конечно, это создавало неудобства для продвижения войска, но Дамаск казался вполне реальной целью для захвата. Завоевание этого города могло стать для крестоносцев триумфом, сопоставимым со взятием Акры или даже Иерусалима.

Тем не менее Дамаск не был Эдессой, городом, утрата которого вызвала к жизни Второй крестовый поход. Он не упоминался в Quantum Praedecessores папы Евгения, и не к его спасению призывал по всей Европе Бернард Клервоский. И пусть Дамаск был защищен в основном фруктовыми деревьями, а не могучими стенами, которые пришлось бы взрывать, его нельзя было назвать легкой мишенью. В 1129 году король Балдуин II так и не смог взять его – что вызвало на Западе волну возмущения. Более того, правитель Дамаска Муин ад-Дин Унур был союзником Иерусалимского королевства в борьбе против общего врага – Зангидов. Изменить цель Второго крестового похода и пойти не на Эдессу, а на Дамаск было неожиданным и смелым решением, и принято оно было явно не без участия тамплиеров.

За три с половиной года, прошедшие после падения Эдессы, многое успело измениться. Во-первых, уже не было в живых Имад ад-Дина Занги. В сентябре 1146 года старого тирана убил в его собственной постели несчастный слуга: он напал на своего пьяного повелителя, ранил его и оставил медленно и мучительно умирать ^[192]. На смену Занги пришли два его сына, младший из которых, Нур ад-Дин, оказался даже более воинственным, чем отец. Став новым атабеком Алеппо, Нур ад-Дин был полон решимости одолеть непокорных христиан в Эдесском графстве и продвинуться дальше на юг, в соседнее Антиохийское княжество.

Согласно летописцу Ибн аль-Асиру, в тот год, когда крестоносцы пришли в Сирию, Нур ад-Дину было тридцать лет. «Он был рослым и смуглокожим, с высоким лбом и небольшой бородкой, хорош собой и имел красивые глаза. Его владения распространились широко… а весть о его добром правлении и справедливости разнеслась по всему миру» ^[193]. Имя атабека означало «свет веры».

Христиане едва ли согласились бы с такой лестной оценкой. Нур ад-Дин учинил еще одну жестокую расправу над жителями Эдессы, когда те попытались восстать и вернуть своего свергнутого правителя, графа Жослена II. Городские укрепления были разрушены, оставшееся христианское население либо убито, либо угнано в рабство. Теперь спасать в Эдессе было попросту некого. Вдобавок в 1147 году Нур ад-Дин решил подорвать союз христиан с правителем Дамаска Унуром и заключил с ним собственное соглашение. Атабек женился на дочери Унура, и правители Алеппо и Дамаска объединились против франков. Таким образом, к лету 1148 года ситуация была такова, что стоило попытаться разрушить этот опасный союз, а не возвращать Эдессу. Кроме того, можно было пойти на порт Аскалон, расположенный в пятидесяти километрах к югу от Яффы и находившийся в руках Фатимидов, но это означало бы уж слишком далеко отступить от первоначальной цели Второго крестового похода, и такой план был отвергнут ^[194].

В четверг 24 июня 1148 года, день поминовения святого Иоанна Крестителя, в Пальмире, городе неподалеку от Акры, собрались все самые знатные люди латинского Востока. Здесь были и король Конрад, и король Людовик, и восемнадцатилетний король Иерусалима Балдуин III вместе с матерью и соправительницей королевой Мелисендой. Помимо благородных правителей Востока и Запада присутствовали иерусалимский патриарх, два архиепископа и папский легат. Рядом с этими видными фигурами сидели магистры госпитальеров и тамплиеров, Раймонд де Пюи и Робер де Краон, которые входили теперь в круг лиц, принимавших важнейшие решения в королевствах крестоносцев.