Сеть Сирано - читать онлайн книгу. Автор: Наталья Потёмина cтр.№ 22

— Я же тебя просил! — он вынул из портфеля папку и так грохнул по столу, что портрет Блока за его спиной вздрогнул.

— Что стряслось Илюшенька?

— Я же тебя как нормальную просил!

— Что случилась, объясни мне толком!

— Я же тебя умолял!

— О чем ты? — я тоже стала заводиться, — в чем я опять провинилась?

— Что бы такое и со мной! — Илюшенька как-то по-бабьи всплеснул руками и забормотал: — Тоже мне, Цветаева доморощенная! Мой милый, что тебе я сделала! Вся такая бедненькая, несчастненькая, брошенная! Весь университет знает… Весь университет гудит… Только ленивый не поинтересовался, как декан свою аспиранточку уделывает… Весь университет… На каждом шагу… Пальцем на меня… Декан-сорняк! Профессор-чертополох!

— Слава богу, — выдохнула я, — а я думала, что-то серьезное…

— Ты что, притворяешься или в самом деле ничего не понимаешь? — Илюшенька приблизил ко мне свое лицо и зашипел: — Как назло, как назло, именно сейчас! Именно сегодня! Когда у меня чуть ли ни судьба решается! А она — муси-пуси, сладенький мой, как ты мог, подлец, так со мной поступить?

Он выбежал из-за стола и стал метаться по кабинету:

— Ты же у меня место проректора буквально из-под ног выбила! Угробила! Живым закопала!

Пластиковая бутылка, мутный стакан, теплая вода.

— А знаешь, чего мне все это стоило? Мне! Моей семье! Жене! Друзьям?

Портфель, сигареты, пепельница.

— Я же всех, кого можно облизал, сил немерено угробил, денег, здоровья! И тут она, здрасти-приехали, в самый под дых!

Жалюзи, форточка, сквозняк.

— Ты что, только сегодня на свет родилась? Не знаешь, как ректор ко мне относится? Что у него свой собственный кандидат на эту должность есть! Ему только зацепку дай, только намек на аморалку! Он же коммуняка недобитый! Он же только случая ждал, чтобы меня за шкирку ухватить и вытолкнуть! А тут эта кретинка выплыла со своими гребаными откровениями! Я же тебя просил!

— Это все? — я резко встала и увидела, как перед глазами закружились резвые светящиеся мошки.

— А тебе мало? — Илюшенька уже орал, не опасаясь, что его услышат снаружи, — мало тебе? Надо мною же теперь весь университет потешается!

— Это все? — я держалась руками за край стола, боясь потерять равновесие.

— А если до жены дойдет? — он уже разговаривал сам с собой, — Конечно дойдет! Кто бы сомневался! Доложат! Обязательно доложат! Догонят и еще до кучи доложат! — Илья ослабил узел галстука и прошептал: — Все пропало…

Я оторвалась от стола и осторожно двинулась к выходу, все еще преследуемая роем разноцветных мух. Секретарша кричала мне вслед:

— Как только не стыдно! Как вы могли? У него же сердце!

Я вышла за дверь и прислонилась к стене. Предметы медленно принимали свои очертанья. Надо бежать, но чувствую, что могу только идти медленно и печально.

Рельсы-рельсы, шпалы-шпалы, ехал поезд запоздалый, из последнего окна вдруг упала голова. Рельсы-рельсы, шпалы-шпалы… Привяжется ведь глупость такая.

На воздухе стало лучше. Всюду желтые цветы. Не мимозы, не тюльпаны, другие… Как называются? Еще был такой бог. Смотрел в зеркало, любовался собой, желтые кудри, желтые глаза, желтые цветы… Дома такой букет… Где мой дом? Где моя мама?

Я остановилась, оглянулась по сторонам, задумалась. Где мой дом? Мама, ужин, макароны, тепло. Солнце, лужи. Чистые пруды… Метро, рельсы, шпалы, желтые цветы… Страшные, холодные цветы… Бьющиеся, стеклянные… Осколки под кожей…

Но я правильно еду. И правильно иду. И вот мой дом.

Добрый вечер, добрый дом. Добрый вечер, это я. Да, действительно, промокли. Да, действительно, настолько мокрые ноги, что даже разутые оставляют на полу влажные следы. Как смешно, мама! Я иду босиком. Все хорошо. Я дома. Я не пьяная. Не волнуйся, я в ванную. Пена, вода. Пар, тепло. Мирный сон, успокоительные волны. Желтые цветы, мальчик Нарцисс, мамин крик за дверью:

— Оля, сколько можно, выходи!

Теперь все можно, мама! Делай со мной, что хочешь. Интернет, замуж, чужой мужик в постели. Странный запах, прикосновенье, дрожь. Взберется, возобладает, возьмет. Как свою, как законную…

Ненавижу…

Конечно, напилась! Кто бы сомневался. И в таком виде через весь город! Сапоги насквозь мокрые. До завтра не высохнут. И сама точно сляжет. Ее вечные простуды, капризы — нет моих сил! Надо что-то решать. Или она меня в могилу загонит, или я ее замуж выдам. Пора бы уже отдохнуть друг от друга. А то я ей: Олюшка, Олюшка, что приготовить? Что постирать? Что погладить? Как настроение, учеба, работа? Как друг наш милай? Часом не подох?

Замуж! Замуж. Замуж…

А как же я?

Как же я без нее?

Ну почему обязательно без нее? Мы могли бы какое-то время пожить вместе, у нас. В тесноте, да не в обиде. Я бы им не помешала. Я же тихая, скромная, незаметная. Где ты, теща, ау? А ну, найди меня, малыш, в наших-то хоромах? Накося, выкуси. Да и зачем я тебе сдалась?

Мечты, мечты, где ваша сладость? Где ваше блистательное исполненье, почем, когда? Да и возможно ли это, пока жив и соответственно здоров свет наш батюшка Илья Петрович. Собственными бы ручками, вот этими вот, навсегда… И что она там так долго делает? Не захлебнулась бы с перепоя, не утонула…

— Олюшка! — тетка поскреблась в дверь, — выходи же, наконец, ужин стынет.

Котлета, макароны, салат. Все, что она так любит. Чего-чего, а на аппетит мы не жалуемся. И хоть бы что. Все те же кости, кожа и глаза в пол-лица. Скоро она? Опять разогревать придется.

Позвонили в дверь. Тетка побежала открывать. Кого бы это так поздно принесло? Кто бы мог подумать, Чигавонина. Явилась, не запылилась, отсвиданькалась.

На Надькином красивом лице отпечаталось счастье…

Тетка была потрясена. Кто бы мог подумать! Через столько лет, бед и зим…

— Таня! Он меня сразу узнал! — Чигавонина повисла у тетки на шее и не в силах больше сдерживать чувств, разрыдалась, — Таня! Я его до сих пор люблю!

— Ну и люби на здоровье! — тетка тоже растрогалась, — чего реветь-то?

— От счастья, Таня, от такого несбыточного счастья!

Из ванной выскользнула Оленька и тут же под шумок скрылась в своей комнате. Тетка решила больше к ней не приставать, пусть лучше отоспится, тогда и поговорим.

Чигавонина села за стол и, не дождавшись специального приглашения, с жадностью набросилась на Оленькин остывающий ужин.

— Я когда нервничаю, Тань, мне всегда так есть хочется…, — извинилась Надька, — не откажи мне еще в котлеточке…

И Надькиного сбивчивого рассказа тетка узнала следующее.