Царь-оборванец и секрет счастья - читать онлайн книгу. Автор: Джоэл бен Иззи cтр.№ 38

Исходно это история из Вавилонского Талмуда, из трактата «Гиттин», но существует она во многих версиях. Легенда о волшебной способности червя Шамира точить камень, судя по всему, возникла из библейского запрета применять металл при создании священного Ковчега Завета.

Родственные предания есть и в исламской культуре, тот же Асмодей может быть персидским Аэшма-дэвом, демоном Аэшмой. В «Еврейских преданиях», собранных и пересказанных Пинхасом Саде (Pinhas Sadeh, Jewish Folktales, Anchor Books, 1989) ^[14], автор рассуждает о том, что предание о странствиях Соломона – возможно, метафорическая повесть о приключениях царя Давида у филистимлян, когда Давид прикинулся помешанным.

В сокращенной версии этой истории, приведенной в этой книге, я опирался на несколько разных текстов и добавил кое-какие штрихи от себя. Впервые я познакомился с этой историей в революционной работе Хауарда Шварца, посвященной еврейскому фольклору, – «Скрипка Илии и другие еврейские сказки» (Howard Schwartz, Elijah’s Violin and Other Jewish Fairy Tales, Harper and Row, 1983), и эту книгу я рекомендую наравне со сборником Саде всем, кто желал бы прочитать полную версию этой истории, а также прочие предания о Соломоне и Асмодее, царе демонов.

Обычно авторство этой истории приписывают Лао-цзы, автору трактата «Дао дэ цзин», и она есть воплощение сути даосизма. Считается, что развил и украсил это предание поэт-царевич Лю Ань (179–122 гг. до н. э.) в книге «Хуайнань-цзы».

Не раз доводилось мне слышать отсылки к этой истории, когда я бывал в Гонконге и Китае: если что-то шло наперекосяк, люди приговаривали «сай вэн ши ма» – «старик потерял лошадь».

Впервые эту историю я услышал от одной ясновидящей в сан-францисском районе Мишн, а позже сказительница Рут Стоттер поделилась со мной письменным вариантом.

Эту историю вдохновили воспоминания о моем отце. Опирался я и на сюжет, который нашел в бирманском фольклоре: там похожее предание называется «Музыкант из Тагаунга», и говорится в нем о мальчике, чей отец мечтал, что сын когда-нибудь станет величайшим арфистом всей Бирмы. Мальчик все пытался играть на арфе, но таланта у него к этому не было, он рвал струны и портил арфу за арфой. Много лет спустя, после смерти несостоявшегося арфиста, люди обнаружили поломанные арфы и принялись выдумывать байки о музыкальном даровании того человека. Прошли годы, и он стал-таки величайшим арфистом.

Хотя это довольно известная история, пришлось попотеть, чтобы выяснить ее происхождение. Похоже, мне удалось найти самого давнего предка этой байки – в странной книжице, закопанной в недрах Сан-Францисской Главной библиотеки. Эта книжечка сама по себе история: такая занимательная у нее оказалась титульная страница, что она заслуживает прямой цитаты.

Переложено на английский язык с оригинальной чешской рукописи XV века авторства Ржегоржа Франтишека из Часлава, одно время служившего подателем милостыни при дворе Сигизмунда, короля Богемии и Венгрии, а также императора Священной Римской империи, а позднее камердинера у вельможи Богдана Беверлика из Тыниште Ч. Д. С. Филзом; редактировал для читательских потребностей американской публики

В этой книге содержится история под названием «Вера крестьянского мальчика», где трое детишек из богатых семей пытаются сыграть злую шутку с бедным, но порядочным мальчиком – насыпают ему лошадиного навоза в рождественский носок для подарков. Мальчик в ответ говорит, что Санта подарил ему лошадь.

Я знал эту историю много лет, но не помню, когда услышал ее впервые.

Похоже, это вариант предания, широко известного в Финляндии – а также записанного в Норвегии и Ирландии, – под названием «Слишком много болтовни». В предании говорится о троих людях, которые отправляются в тихую долину на краю света и дают обет молчания. Через семь лет первый говорит: «Я слыхал коровий мык». Двое остальных злятся, но помалкивают. Еще через семь лет заговаривает второй: «Это был бык, а не корова!» Проходят другие семь лет, и молвит третий: «Пойду я отсюда. Слишком много болтовни!»

Впервые я услышал эту историю, когда учился в Стэнфорде, от Ника Бёрбэлиса, куратора моего курса.

Услышав эту историю от Ленни, я безуспешно пытался отыскать источник ее происхождения. И хотя я нашел ее письменные варианты, их авторы тоже не смогли докопаться до первоисточника – похоже, он так же призрачен, как сама правда. Я считаю, что история родом из Индии лишь потому, что Индия упоминается. Буду рад любым дополнительным сведениям, если они у кого-то найдутся.

Как и многие краткие байки в этой книге, варианты этой истории приписывают суфийскому хитрецу Мулле Насреддину. Иногда Насреддин не велосипед катит, а тачку с песком.

Я знал эту байку задолго до того, как мне ее изложил Ленни, – со мной ею поделился мой друг Чарли Ленц, австрияк, живущий в Швейцарии рядом с австрийской границей, где Чарли преподает каратэ.

В ближневосточном фольклоре эта история бытует во многих вариантах, а ее название – тезка романа 1934 года «Свидание в Самарре» Джона О’Хары. О’Хара слыхал версии этой байки от Уильяма Сомерсета Моэма, предложившего знаменитое литературное изложение «Свидания» – с точки зрения Смерти.

Мне рассказали эту историю прежде Ленни – впервые я услышал ее в 1989 году от д-ра Огэста Зимо, директора школы Риверсайд в швейцарском Тальвиле, где я недолго проработал штатным сказителем.

Это лишь очень малая часть из большого собрания историй о мифическом еврейском городке дураков. В современной Польше имеется город под названием Хелм – в сорока милях к востоку от Люблина. Хотя одно время еврейское население там было заметное, неизвестно, с чего это город стал ассоциироваться с глупостью.

Многие байки о Хелме рассказывают и о других селениях дураков – о Готеме в Англии, Мольсе в Дании, Шильдбурге в Германии и Кампене в Голландии. Моя мама ссылалась на хелмские истории, а официально меня с ними познакомила миссис Берта Молатски, моя учительница во втором классе религиозной школы и сотрудница Библиотеки Темпл-Сити. Заметив, что я дурею от скуки, она отправила меня читать «Козочку Злату и другие истории» Исаака Башевиса Зингера, за что я миссис Молатски по гроб жизни обязан.