Язык шипов - читать онлайн книгу. Автор: Ли Бардуго cтр.№ 38

Король хлопнул в ладоши. Двери в пиршественную залу распахнулись, и знать в порядке старшинства направилась к столам. Минуя двери, из-за которых доносились странные запахи человеческой еды, Улла обернулась и увидела, что юноша в черном все еще наблюдает за ней.

Сильдройры угощались и танцевали, впервые подносили к губам кубки с вином. Смеялись и так же, как обитатели суши, притопывали ногами в такт барабанам и скрипкам. Смертных тянуло к ним, как магнитом; кровь приливала к разгоряченным щекам людей, дыхание сбивалось, глаза блестели от вожделения, и к концу вечера одна молодая человеческая девица сидела у Роффе на коленях, а другая крепко прижималась к его плечу.

Улла заметила, что Сигне страдает, однако от нее не укрылось и то, что подруга старается скрыть свою боль.

– Ты знала, зачем он позвал нас с собой, – мягко напомнила она.

Не ради любви, а из-за магии. Для того, чтобы певицы помогли ему преуспеть в задуманном.

Сигне дернула сверкающим плечом. Она убрала волосы в высокую прическу при помощи двух сапфировых гребней и была одета в синее платье с тугим корсетом. Материя струилась по линии груди, словно волна, плечи оставались обнаженными. Сколько раз Улла видела плечи Сигне? Почему же теперь, в обрамлении шелка, они выглядели совершенно иначе?

– Он явно собирается поразвлечься, – с напускной непринужденностью бросила Сигне.

– Тебе тоже не мешало бы, – отозвалась Улла, взяла Сигне за руку и потянула в круг танцующих – ощутить жар человеческих тел, окунуться в безумную кутерьму их короткой жизни.

Позже, когда свечи уже догорали и Улла сбросила тесные туфли, когда заплела влажные волосы в косу, изумляясь капелькам пота, выступившим на шее, когда кровь в жилах забурлила от вина, а из каждого темного уголка слышался приглушенный смех и страстные вздохи, она прислонилась к стене, оттолкнув кого-то в сторону, и задалась вопросом: почему она не ощущает упоения, как все остальные?

Сильдройры выходили на сушу, чтобы познакомиться с человеческим языком, с вольными нравами, царящими в мире смертных, но еще и для того, чтобы дать волю себе. Путешествие наверх было способом избавиться от томления, взять под контроль свои желания. Русалок издавна влекло к людям, к их крепким телам и кратковременному существованию. Человеческое упорство, стремление к цели, любопытство и дрожь нетерпения всегда притягивали сильдройр, так отчего же в душе Уллы была пустота? Почему она не покачивалась в танце, наслаждаясь крепкими мужскими объятьями, как Сигне? Почему не хотела быть, как Роффе, который срывал поцелуи со всех подставленных губ? Возможно ли, что и в земном мире она обречена в одиночестве стоять на отшибе, как это было под водой?

Только тогда Улла заметила, что к ней приближается юноша в черном. Когда он шел, тени словно бы стягивались к нему и скользили следом, будто шлейф. Улла взглянула на знакомые очертания лица, разлет темных бровей, и ее сердце сжалось от страха. Она коснулась языком нёба, уже представляя песнь, в которой сплетет защитные чары. Понимала: эта музыка ее погубит – магия сильдройр не предназначалась для человеческих глаз. И все же Уллу эта мысль приободрила.

– Я тебя помню, – сказал незнакомец, подойдя к ней. Глаза у него были цвета серого агата.

«Этого не может быть», – хотела сказать она, но вслух спросила:

– Кто ты?

– Ученик прорицателя.

– Он и вправду умеет предсказывать будущее? – Любопытство взяло в ней верх.

– Он умеет сообщать королю то, что тот хочет слышать, а это важнее, чем предвидеть будущее.

Улла знала, что не следует подпускать этого странного человека слишком близко, что нужно попрощаться и уйти, однако выпитое вино заставило позабыть об осторожности.

– Откуда ты меня помнишь? И почему твой взгляд преследует меня, точно чайка – будущую добычу?

Он слегка подался вперед, и Улла невольно отпрянула.

– Приходи завтра в Башню прорицателей, – гладким, как стекло, голосом проговорил юноша. – Приходи, и я поведаю тебе все, о чем ты хочешь знать.

– В библиотеку? – Улла не умела читать. Этому были обучены только члены королевской семьи, которым полагалось разбираться в дипломатии, договорах и соглашениях.

– Читать не придется. Этого я от тебя и не ожидал, – заверил незнакомец, беззвучно обойдя вокруг нее. – Ты ведь не ждешь, что я смогу дышать под водой?

* * *

Ночью Улла спала плохо. После заката холод пробрал ее до костей, и под простынями она вся тряслась в ознобе. Улла никак не могла согреться, так же как не могла избавиться от преследующих ее запахов пота, свечного жира и жареного мяса. Лежать на кровати было непривычно; казалось, что тяжелое тело вот-вот куда-то провалится. Вдобавок неприятно распирало низ живота, и Улла долго мучилась, пока не вспомнила о ночном горшке и о том, для чего он нужен. Когда же она наконец заснула, ей снились холодные глаза отца и скорбные руки матери, которые тянули ее за волосы – словно стараясь изменить их цвет.

Улла проснулась рано, наполнила умывальный таз водой почти до краев и погрузила лицо в холодную воду. Залила в уши тишину, попыталась опомниться. Ее скудные пожитки уже отнесли в гардеробную, и она торопливо проверила содержимое запертого сундука – убедиться, что священный нож-секирн надежно спрятан в складках русалочьей чешуи.

Ей было не по себе. Кожа обтягивала скелет слишком жестко и воняла кислым. В животе урчало. Улла провела рукой по вышитому покрывалу, сбросила туфли и ощутила босыми подошвами прохладу пола, затем зарылась пальцами ног в мягкие шкуры, разложенные перед огромным камином. Летний воздух был теплым, но во дворце из-за каменных стен и высоких потолков царил вечный холод, поэтому в камине догорали вчерашние угли. С вечера Улла слишком устала, чтобы обратить на это внимание, но сейчас опустилась на колени перед очагом, ощутила ладонями тепло и едва удержалась, чтобы не взять в руки красные тлеющие угольки. Она изучала магию и магические артефакты, так что стихия огня была ей отчасти знакома. На уроках им рассказывали о нем, пропевали его. Но увидеть огонь своими глазами, такой живой, такой близкий, – это было все равно что получить в распоряжение свое собственное маленькое солнышко.

В комнате Уллы были высокие стрельчатые окна, выходившие на королевские сады и дальний лес; в кувшине серого стекла на столе стояли цветы… Улла решила, что это, наверное, розы: тяжелые головки, странный сладкий запах, бледно-розовые лепестки оттенка забрезжившей зари, чуть более темные в середине. Она коснулась того места на шее, где прежде – до того, как прозвучала песнь превращения, – находились жабры, и сделала глубокий вдох. Аромат цветов наполнил ноздри и легкие, закружилась голова. Улла сорвала лепесток, задумчиво положила на язык, прожевала. К ее разочарованию, на вкус он оказался горьким.

Она благодарно вздохнула, когда горничная поставила перед ней на подносе чай и соленую рыбу. Вслед за этим слуги принесли ведра с горячей водой. Она слышала о процедуре мытья, но еще никогда не пачкалась, и теперь была удивлена количеству грязи, со скрипом сходившей с ее тела, мягкости душистых масел, которые ей втирали в кожу. Более всего, однако, Уллу поразили забавные пальчики ног, завернутые за край лохани, тонкие щиколотки, гладкие, округлые наросты когтей – ногти. Вода казалась слишком скользкой, неживой и лишенной соли, прямо как в реках, которые она с интересом исследовала в компании Сигне и Роффе пасмурными вечерами.