По ту сторону жизни - читать онлайн книгу. Автор: Екатерина Лесина cтр.№ 109

Говорить об этом было бесполезно.

А молчать невыносимо. И он нашел выход, казалось бы, идеальный. Сомнения взамен сомнений… а остальное — так ли важно?

Важно.

Он… видел больше, чем желал бы.

Нинелия и ее дочь, время от времени появлявшаяся в доме. И пусть брат, сохраняя остатки иллюзии счастливого брака, старался выбирать время, когда законная жена и дочь отсутствовали, но… долго это не продлилось бы.

Он видел взгляды. Нет, не преисполненные любви, брат был далек от понятий столь абстрактных, но скорее оценивающие. Раздумывающие… девочка? Но второй бастард может быть мальчиком. И зачем искать кого-то еще, если дочь родилась здоровой, крепкой и с ярко выраженным даром.

А если вновь неудача…

Тихие беседы, которые смолкали, стоило появиться ему.

И вновь тот же задумчивый взгляд, которого удостаивалась уже законная супруга. Когда, конечно, не видела… в них виделся вопрос: нужна ли она вообще.

Вот такая. Очаровательная. Милая. Но в то же время не способная подарить наследника. Очаровательных и милых много, а вот дети…

Развод — это скандал, что недопустимо, если в деле замешаны тайны короны.

— Мой брат заговорил о том, что работа была сложной… напряженной… и в целом негоже женщине заниматься подобными делами. Он стал очень любезным, будто чувствовал ее сомнения. — Дядюшка щелкнул пальцами и уставился на пустую ладонь. — Или мою симпатию.

Он сделал глубокий вдох и закашлялся, закрывая рот все тем же полосатым нелепым платком. Плечи его сотрясались, а я ощутила острый резкий запах крови.

Это ложь, что со временем клятвы ослабевают.

Такие — лишь врастают глубже, и… теория теорией, а практика, похоже, давалась дядюшке нелегко. Между тем Монк поднялся и, прихрамывая на обе ноги, подошел к Фердинанду. Беловатые пухлые ладошки легли на щеки, и дядюшка дернулся было, но вырваться из цепких объятий света не так-то просто.

— Я, — голос Монка был тих и скучен, — силой, данной мне, освобождаю тебя… от клятвы. И от крови, пролитой не по твоему желанию…

Свет был… неприятным. Жестким. Ярким. И обжигающим. Я поморщилась, а вот Вильгельм произнес нехорошее такое слово.

— Свет услышал, — ответил Монк, прикрыв глаза, из которых градом катились кровавые слезы. — И виновные понесут заслуженную кару.

Ох, чуется, Святой престол ждут изрядные перемены.

С другой стороны, неужто они и вправду надеялись, что их участие… вернее, неучастие, останется незамеченным? Не жаль и… совсем не жаль.

— Благодарю, — сипло ответил дядюшка.

А я подала стакан воды.

И его приняли, ответив кивком. Он пил жадно и, допив, просипел:

— Еще.

А Монк вернулся в свой угол и, присев на диванчик, сложил вялые руки на коленях. Глаза его по-прежнему были закрыты, а вот кровь впиталась сквозь кожу, оставляя на щеках лишь бурые пятна.

— Меня тоже отослали. Мое имя стояло в отчетах, но вот делиться славой отец не собирался… не со мной.

Кровь из носу продолжала идти, и дядюшка сгреб со стола серую салфетку, прижал ее к лицу.

— Впрочем, я не скажу, что сильно огорчился. В тот момент меня куда больше занимала одна глубоко практическая проблема. Мне было запрещено покидать пределы империи… я ведь мог принести пользу роду. Много пользы… это первая проблема. И вторая — страх Франсин, которая вполне ясно осознавала некоторые… свои перспективы. Как, собственно говоря, и я сам. Мне, знаете ли, вовсе не хотелось становиться собственностью рода… этаким счетоводом на службе. А на большее у них фантазии бы не хватило.

У родственной крови был особый аромат. Горьковатый, чуть сдобренный полынью и ветивером. И легкая кислая нота присутствовала тоже. Я запомнила этот запах, просто на всякий случай.

— Поэтому я отправился к куратору и сказал прямо, что в случае, если я вынужден буду вернуться домой, корона может забыть о моих будущих разработках… как и о прошлых. Патентное право никто не отменял.

Я склонила голову, признавая, что для сложившейся ситуации выход был, пожалуй, оптимальным. Конечно, судиться с короной дело неблагодарное, но… почему бы и не попробовать?

— К сожалению, избавить меня от клятвы не вышло, но в остальном… отец выразился ясно: роду не нужен такой неблагодарный ублюдок. Полагаю, на него пришлось хорошо надавить, и в немалой степени это получилось благодаря провалу проекта.

О да…

Сложно представить, в какой дед был ярости. Еще недавно полагал себя победителем, а в итоге лишился и мечты, и ценной собственности, которую пришлось уступить короне, дабы избежать некоторых неприятных обвинений.

Эксперименты — дело такое… опасное. В том числе и для экспериментирующих.

— Я знаю, что Франсин обратилась с прошением о разводе, но… после отозвала его.

— Почему?

Пожатие плечами.

— Ее убедили, что будущее дочери не стоит скандала.

Шантаж, стало быть. Или мягкий, исподволь, или прямой. Весьма действенный метод, главное, не переборщить, чтобы страх не заставил жертву перейти к действиям активным и контролю не поддающимся.

— Вы встречались после… завершения эксперимента, — по выражению лица Вильгельма было ясно, что он думает о подобных экспериментах и отдельных экспериментаторах.

— Да… незадолго до… несчастья. Я пытался пересечься с ней раньше, но… она сказала, что не стоит искать встреч, что это лишь всем навредит.

— Кому?

— Понятия не имею. Знаю лишь, что выглядела она несчастной.

— А вы не пытались как-то ее…

— Что? Спасти? Похитить и увезти в далекие края? Я предлагал переправить ее на Острова. Я по-прежнему не мог уехать, запрет действовал, и корона не собиралась его отменять.

Действительно, к чему рисковать? Вдруг да уедет полезный человек и работать станет на тех же Островах. Там-то найдется кому оценить талант по достоинству.

— Но у меня остались связи. Знакомства. Ей бы помогли устроиться. И не только ей. Она бы никогда не оставила дочь…

Приятно, чтоб его…

— Она отказалась. Признаюсь, в последний раз ее упрямство вывело меня из себя. Я позволил себе некоторую несдержанность в словах, чем, возможно, обидел ее. Я просил прощения в письмах, но мне не отвечали… не уверен, что она вообще получала эти письма. В любом случае это был ее выбор.

И мне хотелось бы узнать, что именно заставило матушку остаться. Вновь вспыхнувшая любовь к отцу? Или, скорее, опасения, что он не оставит побег безнаказанным.

Некроманты мстительны. Злопамятны. А некоторые еще и весьма талантливы.