Гамбит предателя  - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Лакс cтр.№ 50

– Не забудьте испить мой напиток!

– Ах да, извиняюсь. Щас-щас… попробуем. – Повар налил себе полную кружку, вдохнул аромат: в нос ударил мощный цитрусовый запах. – Пахнет просто потрясающе.

Глаза зажглись новым огнем, словно его пробудили к жизни от векового сна. Не в силах больше терпеть, он сделал маленький пробный глоток, но тут же залпом опрокинул всю кружку раскаленного чая.

– Вот это да! – Он жестикулировал, хватался за голову, подбирая слова, которыми можно было описать столь божественный вкус. – Откуд… – Он запнулся и покачнулся. В глазах промелькнул испуг. – Что за… – и он рухнул как подкошенный. Монах успел подхватить его, чтобы аркеец не ударился головой о каменный пол. Заперев дверь кухни изнутри, Спрут позволил себе на пару минут снять накладную бороду и поспешно умыл сильно чесавшиеся щеки и подбородок.

Пять минут спустя

– Войдите!

Мальчик зашел, удерживая поднос одной рукой. Самара даже не взглянула на вошедшего.

– Спасибо. Поставь на подоконник.

Из уст инквизиторши все звучало как приказ. Он выполнил указание и, опасливо поглядывая на женщину, вышел из комнаты, плотно закрыв за собой дверь. Устало вздохнув, Самара оторвалась от бумажной работы и села на подоконник. Маленький глоток… и тело пронзила сильнейшая судорога, а кружка чуть не выпала из рук. Но не от яда или аллергии, а от мощных воспоминаний, давно забытых отрывков прошлого, связанных с этим напитком.

Воспоминание Самары

Мы опоздали. Я опоздала. Очередной раз. Вы не можете предотвратить катастрофу. А если можете, но терпите поражение? В первом варианте вас хотя бы не съест совесть.

В плену тягостных мыслей я прохожу мимо горящих домов. Два оживших факела несутся мне навстречу. Люди ли они? Или некромант уже сотворил над ними свои богомерзкие обряды? Какая разница… Мне не важно. Им не важно. После такого все равно лучше не жить. Они бросаются на меня. Молча, без криков и воплей. Мертвые не чувствуют боли и не требуют сострадания.

Я отхожу с линии их атаки, проводя дуговой удар. Рунический клинок с легкостью отсекает головы. Их жизненный путь обрывается. Второй раз за один день. Это меньшее и единственное, что я могу для них сделать.

Куда ни глянь, видно пламя пожарищ. Ночь темна, но вокруг светло будто днем. Как назло. Никто не заслуживает такой участи. Никто не заслуживает даже просто смотреть на это.

Знала, что атака будет. Я вспоминаю мой спор с главнокомандующим. Как этот высокомерный напыщенный индюк послал меня с моими аргументами. Почему на руководящих постах одни выродки? Злость на него на миг пересиливает иные чувства, и я пополам разрубаю еще одного зомби.

Наверное, так и превращаются в злодеев? Порождая и развивая ненависть внутри, пока она не затмит собою душевную боль. Нет. Я не пойду по такому пути.

Могла ли я исправить что-нибудь? Возможно, найти другой подход, дабы он услышал меня. Был ли у этих людей шанс?

Я размышляю об этом, пытаюсь оправдать себя, пока из всех углов на меня несутся бывшие местные жители. Неконтролируемые зомби. Один из приспешников Архипредателя заявил: «Знаете, чем хороши мертвецы? Когда их убиваешь, не чувствуешь угрызений совести». Это ложь. Когда еще вчера они были чьими-то друзьями, близкими людьми, а сегодня ты видишь их лица, пустые, мертвые, но оживленные зловещей магией. Словно плохо сделанные куклы, они падают, заплетаются ногами, бьются о стены и практически никакой угрозы не представляют для обученного солдата вроде меня. Но суть не в этом. Это атака в сердце. Удар по моральному духу. И он сработал.

Я оставляю за собой тропинку из дважды убитых, не переставая копаться в прошедших событиях. Была ли возможность предотвратить побоище? Надеюсь, нет. Я хочу, чтобы у людей не было шанса, а я смогу спать спокойно. После таких мыслей, от отвращения к самой себе захотелось опустить клинок и позволить нежити сожрать меня вместе с этой деревней. Не самая плохая смерть. Разве не так мечтают умереть все мужчины? В бою с заклятым врагом. Люди погибли, их уже не вернуть, а я думаю лишь о своей чести. Разве думать о морали в такой момент не аморально? Абсурд какой-то.

Я замечаю знакомый силуэт. Это точно Оррин, мой коллега-юстициар! Что он тут делает, ведь еще позавчера мы разошлись и его задание было совсем на другом участке?

– Оррин! – зову я его. Бегу навстречу.

В памяти вспыли приятные воспоминания. Веселые посиделки, смешные пирушки и истории, комичные моменты. Встреча с другом посреди кромешного ада подобна лучику надежды. Еще чуть-чуть, и мысль о суициде окрепла бы до твердости монолита. Ни в одной войне не было столько самоубийств, как в этой. И мне все-таки, где-то глубоко в душе, не хотелось пополнять суицидальный список, хотя все вокруг к этому подталкивало. К счастью, были определенные якоря, которые удерживали меня на плаву и заставляли бороться. Один из них – Оррин. Мой, возможно, единственный друг.

Подбегая ближе, я замечаю странности. Вместо левой руки у Оррина уродливый обрубок, он будто пьяный, покачивается в стороны. Я останавливаюсь. Он медленно оборачивается. Нет, только не это… Ярко-голубые, некогда жизнерадостные, вечно задорные глаза стали мутно-фиолетовыми. Загорелая кожа посерела, а золотистые кудри частично обесцветились. Всегда улыбающееся лицо обратилось в бесчувственную, уродливую маску.

– Нет.

Я отступаю на шаг, он замечает меня. Рот приоткрывается, обнажая пожелтевшие зубы. Он двигается в мою сторону, постепенно переходя с шага на бег. Я продолжаю отступать. Поднимаю меч. Я не могу. С меня хватит. Не могу это сделать. Он приближается, и я опускаю лезвие вниз. Пусть лучше я умру сразу, чем стану таким чудовищем. Я спотыкаюсь и падаю на спину. Упав, я по привычке вскинула меч вверх, и клинок проткнул насквозь грудь самого близкого мне человека. Я удерживаю рукоять трясущейся рукой, он тянется ко мне, и лезвие уходит все глубже и глубже. Наши лица – на расстоянии ладони. Он царапает мне лицо своей единственной рукой. Мои щеки горят. От слез или глубоких ран? А может, это угольки пожарища? Не имеет значения. Едва ли я сохраню способность любить после такого. Он тянется зубами к моей шее. Остается пара сантиметров, и… Я обхватываю левой рукой его голову и сворачиваю шею одним движением. Трусиха. Конец был так близок. А может, начало? Кто знает, что нас там ждет? Может, там еще хуже. Оптимизм – не мой конек.

Отползая от тела, я беру свои слова назад. Хуже, чем здесь, быть не может. Совсем рядом стоит один из уцелевших, не тронутых пожаром домов. Я доползаю до крыльца и переворачиваюсь на спину.

Не знала, что умею плакать. Меня учили быть сильной. Пусть не ради себя, для других. Железная леди. Никто не спрашивал мое «да» или «нет». Здесь никто не увидит моих слез. Я упираюсь лбом в колени и закрываю глаза.

Сзади раздаются шаги. В доме кто-то был. Он подходил к двери, но я даже не сменила позу. Все так же сидела, уткнувшись в колени лицом, сотрясаясь в беззвучных рыданиях. Человеческая душа не рассчитана на такие нагрузки.