Имя Зверя. Ересиарх. История жизни Франсуа Вийона, или Деяния поэта и убийцы - читать онлайн книгу. Автор: Яцек Комуда cтр.№ 105

Вийон услыхал шум в сенях. В закуток их заглянул какой-то человек: с грубым красным лицом, в горностаевом кожухе и в вышитых золотом пуленах. Поискал красными глазками Яна из Дыдни. Над плечом его поблескивали глаза молодого слуги в цветном вамсе.

– Вернуться ли уше мещане, Herr Ritter ^[147]? – спросил он, игнорируя присутствие Вийона и второго рыцаря. – Herr Jesus, когда ше склады отворить?! Сколько мне, Кершкорффу из Кенигсберга, шдать каких-то саксонских хлюстов?! Что за Recht ^[148]! Что за порядки! Что тут за Wirtschaft ^[149]?!

– Откроют склады, как вернутся, – спокойно ответил поляк. – А пока сидите на жопе и радуйтесь, что вам на голову дождик не капает. А претензии ваши настоятелю Рабенштейну высказывайте за то, что он всех из города на ход забрал. Он же немец. Значит – побратим ваш.

– Хороший немец не мошет шить в таком Саарсбурге! В такой Dreck ^[150]!

– Не может, – согласился Ян из Дыдни. – И я бы не смог. Простите, но чем я могу вам услужить?

– Вы бы гонца не послать, ja? Штобы они пораньше вернуться. Я платить. Хорошо саплатить.

Ян из Дыдни покачал головой.

– Я не знаю, где тот Блессенберг и как туда попасть, господин купец. Не стану людей гонять по ярам да холмам, чтобы вы мне в кубок флоренов отсыпали. Пусть и добрых – итальянских, а не тех ваших, тевтонских, обрезанных, словно капустные голубцы. Потому сидите спокойно и ждите, пока мещане не вернутся, пан Йоахим Кершкофф, или как там вас дальше окрестили в вашем Крулевце ^[151].

Купец засопел гневно и исчез за дверью. Вийон заметил в прихожей несколько серых селянок, прижимающих к груди младенцев. И еще какого-то худого человека в меховом колпаке, с горбатым носом.

– Что тут случилось, благородные господа? Отчего весь город будто вымер?

– Можно лишь удивляться глубокой вере мещан, – проворчал Ян из Дыдни. – Можно подумать, от Черной Смерти ушли или от страха перед турками. Но истина иная: нынче чуть свет местный пробст, фон Рабенштейн, собрал всех жителей на процессию. Так долго говорил им в церкви, так витийствовал, что взяли они святые хоругви, образа, бросили свои занятия и дома да пошли – на Блессенберг, сиречь на недалекую отсюда гору, где якобы угнездилось дьявольское зло. Туда, куда колдуньи на боронах, ухватах та метлах летают, дьявольские летуны добрым христианам свои зады подставляют, а молодые ведьмочки трахаются с Мачеями да Бореями, или же, коли говорить по-немецки, с Йоханами, Куртами да Мартинами…

– А отчего вы с ними не пошли?

– Потому что не было у меня ни времени, ни желания. А кроме того, так я себе думаю, что больше Господу Богу прислужусь, снимая с голов язычников их тюрбаны, чем хватая старых баб, ибо это недостойно рыцарской чести.

– А братьев-доминиканцев и Святого официума не боитесь ли?

– Да что там, пан француз. Какой там Святой официум в Польше, когда у нас порой и церкви-то каменной нету? Однажды краковский епископ Олесницкий поджарил пару гуситов в Кракове и Плоцке, потом побил Спытка из Мельштына, я помню это, так как и сам был под Гротниками. ^[152] Но это внутреннее дело было. Порой, конечно, сожгут у нас хлопы какую старую бабу, но чаще выпорют ее да выгонят. К тому же, как человек рыцарского сословия, я могу быть взят под стражу только по решению судебного приговора, а не по воле короля или какого попа. Эй, трактирщик, вина! И скажи, когда те твои землячки собираются вернуться?

Трактирщик быстро и тихо подскочил к ним, как хорошо дрессированная гончая. Долил в кувшины вина, склонился униженно перед Яном из Дыдни.

– Ближе к вечеру возвернутся все, несомненно. Блессенберг – дьявольское место. И вы, добрый господин, ошибаетесь. Не было там ни ведьм, ни шабашей.

– Так отчего же ваш настоятель туда полез? Суккубов кадилом пугать? В надежде, что те в благопристойных девиц превратятся?

– Там, господин, – трактирщик набожно перекрестился, – люди частенько пропадали. Кто на Блессенберг хотел идти, тому стоило сперва мессу заказать да последнюю волю произнесть, потому как не бывало таких, что возвращались бы. Даже если и с крестом пошли, чтобы от чародейства ухорониться. В былые времена даже… – он замолчал.

– Что там с былыми временами?

– Воров и выродков шлюхиных привязывали к столпам под горою. Да так и оставляли. А тел потом не находили. Говорили, что благодаря этому тамошнее зло оттуда не вылезет и в город не придет.

– И что ж такого. – Вийон устремил проницательный взгляд на румяную морду трактирщика. – Что же такого есть на той горе? Синагога дьявола? Проклятый замок? Магические врата?

– Да откуда у нас таким вещам взяться? – всплеснул руками трактирщик. – Я там не бывал, но люди рассказывали про гроты. Старые пещеры или подземелья, куда, когда землями этими владел константинопольский император, бросали дьявольское семя да сатанинских отродий.

– Тихо, – прошипел Марчин из Мышинца. – Слушайте!

На улице, позади них, со стороны городских заплотов, раздался какой-то шум. Они напрягли слух. Кто-то кричал, но слов было не разобрать.

– Наверное, вернулись, – сказал поляк. – Пойдемте глянем, что случилось. Сейчас узнаем, что было на той горе. Одно скажу – я не Яном из Дыдни зовусь, ежели пробст не заплатит мне нынче сколько обещано монет.

– Возвращаются! Все возвращаются! К городу идут! – кричал человек в порванном кафтане двум невысоким, коренастым людям в капеллинах ^[153] и кожанках – наверняка городским стражникам, обязанным блюсти имущество и достаток обывателей Саарсбурга во время их паломничества. Лучшим ответом на вопрос, почему он не видел их раньше на надвратной башне и за городским частоколом, Вийону послужил запах пива, которым веяло из их раззявленных пастей. Воспользовавшись фактом, что в городе не было ни бургомистра, ни лавного суда, стражники наверняка знакомились с холодными напитками где-то в темных глубоких подвалах – испытывая столь же глубокое уважение к своей службе и своим обязанностям.

Вийон внимательней взглянул на оборванную фигуру. Судя по вони шкур, что пробивалась сквозь пивные испарения, был это сапожный подмастерье или дубильщик.