Сетерра. Книга 1. Шепот пепла - читать онлайн книгу. Автор: Диана Ибрагимова cтр.№ 19

Принц молча принял условия отца, выдержал слезливые лобызания матери, перетерпел едкие упреки Тавара и насмешки Чинуша. А за день до отплытия покинул дворец тайными ходами. На низком столике в комнате он оставил послание:

Это были строки из любимой песни отца «Вящий дуб».

Выбравшись за стену, Нико пошел по главной улице в сторону берега. Падур спал, объятый ночной мглой. Сон царил на Железном и Шелковом рынках. Молчали ремесленные улочки, расходившиеся от площади путаными узорами.

В тишине стук сердца казался громче. Нико то и дело оглядывался, но за ним следили только темные силуэты фонарей. Свобода будоражила и пугала. Казалось, в спину вот-вот прилетит нож, а из-за дома выбежит толпа наемников во главе с Таваром. Но мир вокруг застыл под пеленой спокойствия. Главный порт был почти мертв. Лишь пара огоньков желтела вдалеке, отражаясь в беспокойных волнах. Начинался отлив, с ним уходил в море «Пьяный Ульо». Нико присмотрел этот корабль вчера, когда Седьмой велел прогуляться к берегу и полюбоваться на снаряженное «Око солнца».

Растворялись в дымке силуэты судов с убранными парусами. На стапельной площадке зияли пробитой обшивкой корабли, скелеты мачт выглядели мрачными и пустыми. Сбившиеся у пристаней лодчонки раскачивались вместе с мусором. Вода у берегов провоняла тухлой рыбой, потрохами, гниющими водорослями и тиной.

Возле «Пьяного Ульо» было живо и шумно: корабль готовился к отплытию. Вчера Нико рассмотрел его от ватерлинии до верхушек мачт и нашел вполне пригодным для путешествия. Судно было большой торговой караккой с причудливо украшенными резьбой высокими надстройками на баке и юте. Они назывались форкастль и ахтеркастль. Те, кто мало смыслил в строении кораблей, иногда именовали их передней и задней башенками. Обшивка бортов каракки была гладкой – доска к доске. Якорей насчитывалось три: один на носу и два боковых.

Предрассветную дымку разгонял свет кормовых фонарей. Все три большие, богато украшенные, с многочисленными стеклами, вставленными в ажурные решетки. В их ореоле было видно сновавших по верхней палубе матросов в желтой одежде из просмоленной ткани. По сходням катили бочки. Тащили на борт клетки с живой провизией: курами, баранами, свиньями. Принц поднял голову и увидел человека в богатых одеждах, облокотившегося о балюстраду. Он лениво оглядывал царившую кругом суету, пока не наткнулся взглядом на Нико.

– Эй, не найдется ковша с серебряным дном для меня? – окликнул его юноша.

– С серебряным? Найдется, если у тебя самого есть серебро.

Пресная вода на кораблях портилась через половину трида и начинала издавать дурной запах. Чтобы она дольше оставалась свежей, дно некоторых бочек покрывали тончайшим слоем серебра. Пить такую воду давали только людям высших сословий и тем, кто в состоянии заплатить.

С колотящимся от волнения сердцем Нико поднялся по скрипучим сходням, лавируя между суетливыми горластыми матросами. Он не ошибся, приняв человека на палубе за капитана. Мужчина был одет как богатый купец: расшитые золотыми нитями шаровары, белое парчовое одеяние до пят поверх бархатного кафтана. На голове причудливая шапочка со свисающими по бокам шнурками. Каждый оканчивался янтарной бусиной.

Капитан цепким взглядом осмотрел Нико с ног до головы. Юноша походил на сына зажиточного ремесленника. На нем были ладные штаны простого покроя, ботинки из мягкой кожи, шелковая рубаха с дутыми рукавами, подпоясанная серебристым ремнем, и длинный жилет. Через плечо перекинута сумка, украшенная узором из кожаных лоскутков. Цвета тканей скромные. Черные, белые и коричневые. Ни драгоценных орнаментов, ни каменьев, но все очень добротно сшито и подогнано точно по фигуре.

– Раз деньжата есть, чего бы тебе не подождать вон того расфуфыренного павлина? – спросил капитан, кивнув в сторону галеона.

– Раз место есть, чего бы тебе не взять меня без вопросов?

Капитан хмыкнул и сплюнул в воду.

– Ты то ли дурак, то ли притворяешься.

– Твой корабль выглядит крепким, а суевериями пусть крыс по амбарам пугают.

Страх перед каракками начал гаснуть не так давно. Судна-призраки, обугленные, с пробитыми бортами и рваными парусами, часто упоминались в матросских байках. Такалам говорил, что каракки были первыми и последними военными кораблями Сетерры. Когда-то на них имелось вооружение, запасы взрывной пыли и железные шары, которыми топили другие суда. Во время первого крупного морского сражения черное солнце спалило сотню боевых кораблей. С тех пор каракки на долгое время ушли в небытие, хотя считались куда быстрее и маневреннее старых судов. На «Пьяном Ульо», построенном по новым чертежам, не было и намека на вооружение. Как и на всех парусниках мира, включая флот Седьмого.

Купцы мало-помалу возвращали к жизни наследие прошлого, но путешествовать на каракках решались немногие. Бедняки ходили по океанам на неуклюжих одно-двухмачтовых суденышках. Зажиточные люди предпочитали современные галеоны вроде «Ока солнца». Ремесленники и торговцы старались выкупить детям места получше, поэтому странно было видеть на «Пьяном Ульо» хорошо одетого юношу.

– Твой корабль может дать мне то, чего не дадут другие. Пойдем-ка на мостик, мне нужна карта.

Капитан расхохотался:

– А ты не слишком наглый? А? Не слишком ты наглый, кучерявый щенок?

Нико внутренне осекся. Стоило разговаривать не так напористо.

– Я думал, люди вроде тебя не упускают выгоду.

– Сколько у тебя серебра и кто твой папаша?

– Я плачу золотом, а имя моего отца подарит тебе бесплатную стоянку в любом порту Соаху на много лет. Я уже сочинил нужную бумагу для соглашения.

Капитан удивленно вскинул густые брови:

– Дай-ка глянем на твою бумагу.

Оставив штурмана следить за суетой на верхней палубе, он повел Нико в просторную каюту со стенами, обитыми красным деревом, где в свете масляного фонаря так и эдак перечитывал договор, пытаясь найти подвох.

– А ну покажи родовой знак.

Принц неохотно стянул перчатку и продемонстрировал внушительный перстень, оттиск которого точно соответствовал чернильному узору на бумаге. Седьмой хорошо постарался, готовя сына к путешествию. По отцовской линии вымышленная семья Нико относилась к купцам главной гильдии, потому первым знаком стал украшенный каменьями штурвал. Мать принадлежала к семье ремесленников с монетного двора – самой богатой и привилегированной среди прочих. Об этом говорил особый символ в виде монеты, вписанной в штурвал. Было еще множество мелких надписей, которые не так-то легко удавалось разобрать при свете лампы.