Набоков в Америке. По дороге к "Лолите" - читать онлайн книгу. Автор: Роберт Роупер cтр.№ 81

Набоков извращал смысл произведений. Так, толстовская “Смерть Ивана Ильича” в его пересказе превратилась в “вереницу жестоких насмешек”⁵⁵ – так, как могло получиться у самого Набокова. Уилсон и Набоков расходились в оценке содержания и потенциального будущего “Доктора Живаго”. Уилсону хотелось объявить “этот жанр” (он полагал, что роман Пастернака создан в русле модернизма) литературной традицией, в рамках которой появляются произведения настоящего нравственного величия, которые несут читателям истину и при этом безупречны в эстетическом отношении. Набоков, разумеется, ни о чем таком и не помышлял: собственно, вся его писательская карьера доказывает, что это невозможно. Он как мог старался избегать довлеющего “русского вопроса” и снова и снова заявлял решительное non serviam ^[59]: никаких личных страданий, никаких излияний из темных глубин души⁵⁶. Он не собирался становиться ни Пастернаком, ни Мандельштамом, ни Солженицыным (если взять пример из младшего поколения писателей). Как бы он ни чтил великую русскую литературу и ни служил ей, он никогда не написал бы роман в духе Пастернака, религиозно-историческую сагу, опять же о “вечном вопросе”, – гуманистическую, общечеловеческую, “вдохновляющую”.

Он яростно реагировал на “символико-социальную критику и ложную эрудицию”, которые видел в статьях Уилсона о “Докторе Живаго”. Чтобы впредь не смели обращаться к мистеру Уилсону за статьями в поддержку его, Набокова, произведений: так велел он Уолтеру Минтону по поводу перевода “Приглашения на казнь”. Он заставил Веру написать Уилсону:

На случай, если вдруг Уилсон не заметил ледяного тона письма, Вера прибавляет:

Письмо застало Уилсона в его доме на севере штата Нью-Йорк. Стоял июль 1959 года, и Уилсон, действительно, был знаменитостью и грелся в лучах запоздалой славы. “Свитки с Мертвого моря” (The Scrolls from the Dead Sea, 1955) пользовались оглушительным успехом: на протяжении 33 недель удерживали место в списке бестселлеров New York Times⁵⁸. К работе над книгой Уилсон подошел со свойственной ему обстоятельностью: сперва выучил новый язык (иврит), потом написал серию глубоких репортажей для New Yorker, потом – две статьи, пользовавшиеся невероятной популярностью⁵⁹, и, наконец, книгу, – с удачно выстроенной композицией, затрагивающую острые политические и сложные научные вопросы, стилистически безупречную. Стиль Уилсона, безусловно, добавлял теме увлекательности. Уильям Шон, главный редактор New Yorker, считал Уилсона с его описаниями одним из шести лучших стилистов за всю историю существования английского языка⁶⁰. Вскоре Уилсон выпустил еще один труд на сложную и спорную историческую тему, “Извинения перед ирокезами” (Apologies to the Iroquois, 1960)⁶¹, основанный на скрупулезном репортаже в духе “Американской дрожи” (The American Jitters), а спустя два года выпустил классическое исследование по литературе периода гражданской войны, “Патриотическое кровопролитие” (Patriotic Gore, 1962), великую книгу по американской истории. Говоря словами Набокова, Уилсон тоже творил миры. Нельзя сказать, что он не реализовался как писатель и поэтому страдал от зависти. Роджер Строс, издатель, который стал близким другом Уилсона, как-то признался: “Я никем так не восхищался, как Уилсоном, и ни с кем так не любил общаться”⁶² – в основном потому, что “меня восхищало то, с каким интересом и теплом он относился к писателям прошлого и настоящего”. Если считать, что неприятие “Лолиты” объяснялось завистью, то нужно заметить, что другие за Уилсоном подобного не замечали.

Переписка Набокова с Уилсоном, продолжавшаяся двадцать лет, служила источником и доказательством их прекрасной дружбы – и вот теперь почти сошла на нет. Они уже не писали друг другу пространных писем⁶³, и хотя в кратких записках по-прежнему уверяли друг друга в самых теплых чувствах, но все же после того, как Уилсон с восторгом встретил “Доктора Живаго”, что-то между ними завершилось. Скандал, разразившийся шесть лет спустя, летом 1965 года, когда Уилсон опубликовал в New York Review of Books резкую, насмешливую, небрежную статью о набоковском переводе “Евгения Онегина”, зрел еще со времен истории с “Доктором Живаго”. Возможно, Уилсона вывела из себя жестокость Набокова по отношению к другим писателям, так что в статье он бесцеремонно нападает не столько на перевод, сколько на его автора:

Годом ранее, расчищая место для своего “Онегина”, Набоков разнес в пух и прах предыдущий перевод, выполненный литературоведом из университета Северной Каролины. Теперь настал черед Уилсона выступить с резкой критикой:

Уилсон сравнил Набокова с Марксом: такого Владимир стерпеть не мог. Ответ Набокова, ответ Уилсона на его ответ, реакция третьих лиц, – история растянулась на три года. Набоков ехидно возразил, что “некоторые честные простофили считают мистера Уилсона авторитетом в моей сфере… Едва ли необходимость защищать мой труд… стала бы для меня достаточной причиной, чтобы обсуждать его статью”⁶⁶, но кошмарные ошибки Уилсона – “сбывшаяся мечта полемиста, и надо уж совсем не иметь спортивного азарта, чтобы оставить подобное без ответа”.