Дом правительства. Сага о русской революции - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Слезкин cтр.№ 287

Богачев был выведен из состава ЦК вместе с Косаревым. Он написал Сталину. В ЦК партии ему сказали ждать следующего назначения. Он воспрял духом. 27 ноября, спустя неделю после окончания пленума, они с Лидией спустились в «Ударник» посмотреть новый фильм Александра Мачерета по сценарию Юрия Олеши «Болотные солдаты» (об аресте и побеге группы немецких антифашистов). По словам Лидии, в какой-то момент она заметила, что Серафим не смотрит на экран. Она предложила уйти домой, но он сказал, что неловко выходить до окончания сеанса. Когда они вернулись в свою квартиру, он попросил ее почитать ему вслух. Она почитала «Белый клык», и они легли спать.

Один из агентов, оставшихся в квартире после обыска, разговаривал с ней дружелюбно. «Он сказал: «оденься». А я ходила в ночной рубашке. Ничего не понимала. Первые две буквы усваивала, а остальное – нет. Мама все ходила с моим халатом, чтобы меня одеть». Через несколько дней они уехали в Коломну, где Лидия получила работу чертежницы на заводе.

17 ноября 1938 года, за два дня до пленума, Политбюро упразднило внесудебные тройки и прекратило массовые операции. Неделю спустя (за два дня до ареста Богачева) Ежов был снят с поста наркома внутренних дел ^[1662].

Узнав об отставке Ежова, Анатолий Грановский, которому недавно исполнилось шестнадцать лет, пошел в НКВД на Лубянке узнать, будет ли пересмотрено дело его отца. Ему указали на дверь. На следующий день он отправился на Красную площадь и стал ходить взад и вперед перед Мавзолеем. Когда сотрудник НКВД в штатском спросил его, что он делает, он сказал, что, если его арестуют, у него появится возможность поговорить с товарищем Берией. Его отвезли на Лубянку, избили и обвинили в планировании покушения на членов Политбюро ^[1663].

Все смешалось в Доме правительства. Жильцов выселяли, вселяли и снова выселяли. Семьи арестованных сселяли в освободившиеся квартиры и переселяли в другие дома. Комнаты опечатывались, заселялись и снова опечатывались. По положению на 10 мая 1938 года шестьдесят восемь квартир (162 комнат общей площадью 3051,46 кв. м) использовались для размещения семей арестованных жильцов; 142 квартир были опечатаны НКВД. Комендант Дома В. А. Ирбе и начальник Хозяйственного управления ЦИК Н. И. Пахомов были арестованы. Инспекция, проведенная после ареста Пахомова, обнаружила, что отчеты систематически фальсифицировались, акты вредительства игнорировались, бараки для рабочих разваливались, чиновники незаконно обогащались, а квартиры в Доме правительства ломились от подлежащих выселению жильцов. Почти все чиновники Хозяйственного управления и директора домов отдыха были арестованы, половина бухгалтеров и рабочих склада уволены. Емельян Ивченко, который уговорил ленинградку Анну Чешеву выйти за него замуж ради московской прописки, был выдвинут на должность политрука охраны Дома. (Примерно тогда же Анне и Емельяну сказали, что их сына Владимира, который умер от воспаления легких в 1936-м, убили кремлевские врачи.) Летом 1938 года, вскоре после ареста Пахомова, Ивченко был назначен начальником этапа, направлявшегося в колымские лагеря (поездом до Владивостока и оттуда пароходом в Магадан). Выполнив задание, он остался на Колыме и работал начальником ВОХР в различных лагерях (включая Ягодный). После дочери Эльзы у них с Анной родилось три сына, один из которых умер от менингита. Детей воспитывали заключенные ^[1664].

Все смешалось на Болоте. По словам партсекретаря фабрики «Красный октябрь» Константиновой: «На сегодняшний день, когда вся страна кипит негодованием, на фабрике «Красный октябрь» находятся еще такие гады, которые поддерживают врагов». Задача заключалась в том, чтобы уничтожить их раз и навсегда. «У нас сейчас директором т. Шапошникова, она энергичная, сказала, что всех выгонит, и я дала согласие на треугольнике, что нужно очиститься. Я дала согласие, что эту сволочь, которая проникла на нашу социалистическую фабрику, нужно выгнать, а нашей парторганизации еще больше сплотиться вокруг нашей партии, нашего вождя т. Сталина, и тогда наша партия будет еще крепче». Через несколько месяцев Шапошникова была разоблачена как враг, а Константинова смещена со своего поста (Шапошникову расстреляли, судьба Константиновой неизвестна). Райком Ленинского района Москвы, в чьем ведении находилось Болото и большая часть Замоскворечья, пытался поспеть за арестами при помощи массовых исключений. Согласно отчету пленума райкома от 31 июля 1937 года, самыми опасными врагами оказались «люди, которым доверялась политическая агитация». Лектор, рассказывавший метростроевцам о подрывной деятельности врагов, сам оказался врагом, а райкомовский работник, выступивший на модельно-меховой фабрике с докладом «о целях и методах работы иностранных разведок», был арестован в зале сразу после доклада. Новый партсекретарь «Красного октября» не располагал информацией об исчезновении Шапошниковой и не знал, как отвечать на вопросы рабочих ^[1665].

Емельян Ивченко

Учителя и администраторы школ района обсуждали необходимость посещения детей врагов народа на дому и вовлечения их в общественную работу. Учебники и учебные планы тщательно проверялись на предмет наличия тайных кодов и фашистской пропаганды. Народный комиссар просвещения Андрей Бубнов призвал давить врагов «как подлую гадину» и был арестован 17 октября 1937 года и вскоре расстрелян. В течение 1937 года 526 московских учителей и 23 директора были «освобождены от работы по политическим причинам». Как сказала заведующая Мосгороно Л. В. Дубровина: «На каком основании мы должны принять на работу в школе дочь Рыкова, которая до момента ареста своего отца жила с ним? Мы имеем все основания полагать, что она от него не отмежевалась. Мы не можем принять ее только на основании формального признака, что она окончила Институт имени Бубнова». (После ареста Бубнова институт переименовали в Ленинский.) ^[1666]