Дом правительства. Сага о русской революции - читать онлайн книгу. Автор: Юрий Слезкин cтр.№ 154

Ноябрьский пленум 1929 года подтвердил факт перелома, а 27 декабря Сталин выступил на организованной Крицманом конференции аграрников-марксистов и сказал, что, поскольку деревня не пойдет за городом по своей воле, «социалистический город может вести за собой мелкокрестьянскую деревню не иначе, как насаждая в деревне колхозы и совхозы и преобразуя деревню на новый, социалистический лад». А поскольку мелкокрестьянская деревня (в отличие от кулацкой) готова к тому, чтобы в ней насаждались колхозы и совхозы, партия немедленно переходит к политике «ликвидации кулачества как класса». 6 января 1930 года Центральный комитет утвердил новую линию, а 30 января Политбюро издало «строго секретное» постановление «О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации» ^[902].

Борис Бак. Предоставлено Никитой Петровым

Все сельские жители были разделены на бедняков, середняков и кулаков. Критерии отбора оставлялись на усмотрение местных чиновников (в основном мобилизованных горожан). «Генеральная линия» предполагала, что бедняки с готовностью примут насаждаемые городом колхозы и совхозы, середняки сделают выводы из успеха бедняков и судьбы кулаков, а кулаки будут ликвидированы посредством конфискации имущества и деления на три группы. Третью группу рекомендовалось расселить в пределах районов проживания на специально выделенных участках, вторую – выслать в «необжитые и малообжитые местности», а первую – «немедленно ликвидировать путем заключения в концлагеря, не останавливаясь в отношении организаторов террористических актов, контрреволюционных выступлений и повстанческих организаций перед применением высшей меры репрессии». Согласно приблизительным контрольным цифрам, ОГПУ Средней Волги должно было «немедленно ликвидировать» 3–4 тысячи человек и выслать 8–10 тысяч; Северного Кавказа и Дагестана – 6–8 и 20 тысяч соответственно; Украины – 15 и 30–35 тысяч и так далее. Всего 49–60 тысяч человек подлежали заключению в лагерь или расстрелу и 129–154 тысячи – высылке. Приказ ОГПУ от 2 февраля 1930 года уточнил, что члены семей лиц первой категории причисляются ко второй категории, а цифры по второй и третьей категории относятся к семьям, а не к отдельным лицам. В целом «мероприятия» затрагивали около миллиона человек, но окончательные цифры оставались предметом торга чекистов, заинтересованных в перевыполнении плана, наместников «необжитых и малообжитых местностей», заинтересованных в сокращении числа бездомных, и командиров ударных строек, заинтересованных в бесплатной рабочей силе. Полпред ОГПУ по Средневолжскому краю Борис Бак предложил к высылке 6250 семей, но добавил, что «при необходимости эта цифра, конечно, может быть увеличена». Неделю спустя, 20 января 1930 года, он объявил о начале «массовой операции по изъятию из деревни контрреволюционного актива кулацко-белогвардейских элементов» числом 10 тысяч человек (Бак был родственником начальника ГУЛАГа Матвея Бермана и его соседом по Дому правительства). В разгар коллективизации в 1930–1933 года около двух миллионов человек были высланы в необжитые и малообжитые местности. Те, что не умерли в пути, построили свои собственные «спецпоселения» ^[903].

Некоторые из несосланных кулаков и подкулачников уехали на строительство вечных домов в Березниках, Кузнецке и Магнитогорске: «пермяки, вятичи и прочих окружных губерний жители, где непосильно стало крестьянствовать по стародедовским заветам, а новых не было пока».

Тех, кто не уехал, били, обирали, обыскивали и морили голодом, пока они не вступили в колхозы. Согласно отчету о «перегибах» в одном из подведомственных Борису Баку районов:

Вступившим в колхозы хлеборобам, рыболовам, скотоводам, оленеводам и следопытам «спускались» производственные планы, составленные на основании научных прогнозов, а также нужд снабжения городов и доходов от экспорта. Невыполнение плана грозило новыми обысками и избиениями. 28 июня 1932 года Бак писал о массовом выходе из колхозов: «Обычно, вслед за подачей заявлений, колхозники пытаются разобрать лошадей, которых приходится сводить обратно принудительным порядком, перестают выходить на работу, в силу чего срываются такие важнейшие кампании, как прополка, сенокос и силос, а также пары и зябка» (сам Бак вырос в Иркутске, в семье ссыльного счетовода).

Другими формами протеста были бегство, бойкот, забой скота и убийство активистов. Бак отреагировал осуждением «перегибов» на местах, а также «ликвидацией кулацких и антисоветских группировок, арестами антисоветских элементов, усилением политической информации и применением мер профилактики через сеть». Правительство отреагировало постановлением от 7 августа 1932 года, в котором приравняло обобществленное семейное имущество к государственной собственности и ввело «в качестве меры судебной репрессии за хищение (воровство) колхозного и кооперативного имущества высшую меру социальной защиты – расстрел с конфискацией всего имущества». Решительное проведение в жизнь оптимистичных производственных планов привело к голоду, от которого погибло от 4,6 до 8 миллионов человек ^[905].