Руководство к действию на ближайшие дни - читать онлайн книгу. Автор: Йоав Блум cтр.№ 21

– Что происходит? – спросила Оснат у Бена.

Мадам Вентор стала спешно спускаться с лестницы, шлепая подошвами тапок.

– Понятия не имею.

– Мадам Вентор, может, отложим до утра? Я падаю от усталости, – крикнула Оснат вслед розовому халату, спускавшемуся по лестнице.

– Нет, – отрезала мадам Вентор. – Пойдемте оба вниз.

Когда они дошли до тяжелой двери убежища, мадам Вентор вытащила ключ. Она отперла замок, за ним обнаружился большой засов, – и указала на Бена:

– Вы посильнее меня будете. Откройте.

Бен помучился с засовом, но в конце концов отодвинул его. Мадам Вентор протянула руку и открыла дверь.

В подвале было душно, пахло неприятно. Мадам Вентор поскорее включила вентилятор – он закрутился, разгоняя застоявшийся воздух. Желтоватый свет одинокой лампочки осветил помещение: в нем царил порядок, но все было покрыто слоем пыли. Здесь стояло несколько стульев, а некоторые были сложены штабелем, к стенам придвинуты два больших шкафа, забитых книгами.

На столе в углу Бен узнал шахматную доску и ящик для шеш-беша ^[14]. Другие коробки, которые лежали на нем, были слишком пыльными, чтобы понять, что в них. Над столом висела большая зеленая доска, а на полочке под ней лежали несколько мелков. Середину комнаты покрывал большой круглый цветной коврик.

– Садитесь, – сказала мадам Вентор, указав на стулья.

– Но, может быть, лучше… – начал Бен.

– Садитесь, садитесь, – повторила мадам Вентор нетерпеливо.

Они сели.

– Поехали, – сказала мадам Вентор. – Где была стиральная машина?

– Там, – сказал Бен и показал на один из углов.

– А где висела фотография ковбоя? – спросила она.

– Над ней.

– На какой стене – на этой или на той?

– На этой. – Он показал.

Мадам Вентор огляделась:

– Когда стулья были сложены штабелем, где она была?

– У стола, вон там, – сказал Бен.

– А там, на книжных полках, – продолжила допрос мадам Вентор, – на какую полку клали шахматную доску?

– Э-э-э… – замялся Бен. – Кажется… туда? – Он указал на нижнюю полку.

Мадам Вентор глубоко вздохнула. И выдала несколько коротких слогов – видимо, сочное ругательство на каком-то европейском языке, которого Бен не знал.

– Кто-нибудь может объяснить, что происходит? – спросила Оснат.

Бен поднял руки и замотал головой:

– Не смотрите на меня. Я понятия не имею.

– Мадам Вентор?

Мадам Вентор сунула руки в карманы халата:

– Да, нужно вам объяснить… И вообще, если Вольфик оставил эти бутылки вам, то, видимо, он достаточно вам доверял. Все равно рано или поздно пришлось бы вам это рассказать.

Она прошлась по подвалу, держа руки в карманах и упершись взглядом в пол. Некоторое время было слышно только шарканье ее подошв и жужжание вентилятора. Наконец она остановилась и посмотрела на них обоих:

– Чего вы хотите? В смысле, о чем вы мечтали, но так и не осмелились сделать?

– А это тут при чем? – пробормотала Оснат.

– Что? – спросил Бен, растерявшись.

– Например, поехать в Таиланд? Или спеть с рок-группой на стадионе на пятьдесят тысяч зрителей? Что-нибудь, что вы хотели бы испытать, но даже шансов не было? Гнаться с полицией за бандитами, которые ограбили банк? Шпионить в другой стране? Забить гол на «Камп Ноу»? ^[15]

– О чем это все вообще? – спросила Оснат.

– Именно это мы продаем в «Неустойке», – сказала мадам Вентор. – По крайней мере, продавали.

– Я уже давно стою тут за баром, но вообще не понимаю, о чем вы, черт возьми.

Мадам Вентор почесала щеку и повернулась к Бену:

– Что Вольф рассказывал вам о Бразилии?

– О Бразилии?

– Да.

– Он рассказывал, – ответил Бен, – что три раза был на карнавале. Сказал, что в Сан-Паулу есть всего пять стоящих ресторанов. И что бы там ни говорили, бразильские пляжи – только на третьем месте в мире.

– Телегу про пляжи я тоже помню, – сказала Оснат. – Согласна. Коста-Рика точно на первом. Самые лучшие волны, на которых я каталась.

– А что он говорил вам, сколько времени он там провел?

– Три месяца. По месяцу на каждом карнавале.

– Хаим Вольф, – со значением сообщила мадам Вентор, – провел в Бразилии почти три года. И видимо, за эти три года он не участвовал ни в одном карнавале. Все это время он провел в джунглях Амазонки, и до сих пор я понятия не имею, что он там делал и с кем общался.

– Тогда почему он?..

– А вернувшись с Амазонки, – сказала мадам Вентор, – он привез оттуда знание, которого в западном мире нет почти ни у кого. Он открыл, как люди могут обмениваться переживаниями.

Она замолчала и выдержала драматическую паузу. Жужжал вентилятор.

– Что это значит? – спросила Оснат.

– Скажем, девочка, ты действительно была на карнавале в Бразилии, – сказала мадам Вентор, – и хочешь рассказать об этом кому-нибудь, но знаешь, что, как бы ты ни рассказывала, слова не передадут всего, что ты испытала. Цвета, запахи, переживания, вся эта суматоха… Есть вещи, которые не передашь словами. Вольф нашел способ вынуть это переживание из твоей головы и поместить в голову другого человека, тем самым сделав это его переживанием.

– Вы о…

– Я о технике, которая позволяет взять у тебя все, что ты пережила, – и сохранить. Спирт, например, – отличный консервант, и потому очень многие воспоминания хранятся в вине, виски или бренди. Но на самом деле можно хранить переживания в любой еде или напитке, кроме воды. Лучше, конечно, выбирать продукты, которые долго не портятся. Масло, уксус, мед, иногда – сахар, семечки, которые хранятся в сухом месте, даже консервированные маринованные огурцы, уж если очень хочется.

– И когда кто-нибудь это съест… – медленно проговорила Оснат.

– Когда кто-нибудь это съест или выпьет, он получит твое переживание. Он будет вспоминать это так, будто сам пережил. Ему будет казаться, что с ним было точь-в-точь то же, что и с тобой. Что это он был на карнавале.

– Ерунда какая-то, – сказала Оснат и встала со стула. – Звучит бредово. И вообще, мне нужно спать.

– Спроси нашего друга, – сказала мадам Вентор. – Он выпил немного виски, которое оставил ему Вольф, – и сейчас начинает вспоминать то, что было с ним в подвале.