Пещера - читать онлайн книгу. Автор: Марина и Сергей Дяченко cтр.№ 45

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Пещера | Автор книги - Марина и Сергей Дяченко

Cтраница 45
читать онлайн книги бесплатно

– Сияю, – отозвалась Павла как ни в чем не бывало.

Вчера вечером она позвонила Стефане и сообщила, что не придет ночевать. Сестренка пережила короткий шок – а потом сердитым голосом велела «не увлекаться спиртным, утром обязательно позавтракать».

А Павла, между прочим, пьянела совершенно без вина. Ее мозг вырабатывал эти, как их… вещества, название которых мог выговорить один Тритан. Эти вещества, рождающиеся обычно под действием алкоголя, производились в Павлином мозгу ну совершенно сами по себе; к моменту, когда Тритан уложил ее в постель, Павла оказалась уже совершенно пьяной.

Ночь была как густое, чуть душное, очень теплое и очень мягкое облако; Павла то погружалась в него, то выныривала обратно, в сон; утром, когда в щелку портьер пробился первый настороженный свет, Павла, полусонная, сказала на ухо Тритану:

– А Кович хочет ставить «Первую ночь»…

– Да? – удивился он, тоже полусонный. – Может, это он так с тобой пошутил?..

– Может, – отозвалась Павла после короткого раздумья. – А я его саагом обозвала…

– Зря, – сказал Тритан со вздохом. – Но великой беды нет…

И поймал ее губы.

И она забыла про Ковича.

И про Раздолбежа забыла тоже, а ведь на вторник была назначена запись, и если бы не Тритан, она наверняка опоздала бы, но Тритан чер-тов-ски точно чувствует время…


Героями новой передачи были супруги-писатели; Павла не читала их книг и даже не слышала имени, но Раздолбеж, воздевая палец, раз или два повторил: «Это элитарная литература». Помещенные в кадр, супруги оцепенели, застыли, как разлитый в формочки воск; обоим ужасно мешали собственные руки и волосы, а также прожекторы, микрофоны-петлички и в особенности Раздолбеж, который, оттеняя заторможеность гостей, был в этот раз особенно подвижен и речист.

Вся троица восседала в высоких креслах перед сложной, специально для Раздолбежа изготовленной выгородкой; меланхоличный декоратор то и дело забирался в кадр, чтобы поправить гирлянду искусственных цветов или поживописнее расположить складки падающих тканей. Обязательной деталью интерьера были написанные супругами книги; в обязанности Павлы входило, кроме всего прочего, таскаться с целой стопкой глянцевитых томов и следить, чтобы ни одна ценная книженция не была, чего доброго, потеряна.

Запись оказалась долгой и нервной. Супруги скоро вспотели, и гримерша в белом халатике бегала туда-сюда, летала, будто пожилая тяжелая моль. Раздолбеж долго и терпеливо добивался от литераторов живой интонации и блеска в глазах – Павле то и дело казалось, что он близок к успеху, потому что при выключенных камерах парочка вела себя вполне пристойно и даже обаятельно. Однако стоило прозвучать команде «запись», как парочка цепенела снова – будто красные огоньки включенных камер были парализующими глазами удава.

Наконец Раздолбеж применил старый трюк: теперь оператор включал лампочку в перерывах между съемками, а при работающей камере огонек гас. Дело пошло на лад, супруги оживились, и хитроумный Раздолбеж получил в итоге значительный кусок пристойного живого материала.

Закончили около десяти вечера; литераторы выглядели двумя пустыми шкурками от лимона и, как казалось Павле, молча давали себе зарок больше никогда не соглашаться на подобные авантюры. Звукооператор сноровисто освобождал их от проводков-петличек; Павла самым тщательным образом собрала с подставок многочисленные книжки – и все равно в кабинете Раздолбежа выяснилось, что одна, в бумажной обложке, ускользнула от ее внимания и подлым образом осталась в студии.

Она не стала ждать лифта. Она цокала каблуками по лестнице, скользила ладонью по лаковым перилам и думала, как будет звонить Тритану. Потому что сегодня он снова позовет ее, не важно, что будет завтра, сегодня днем он сказал ей: освободишься – сразу же звони…

И вот она уже почти освободилась.

При подходе к студии, в длинном коридоре, ей послышался далекий низкий звук; она даже остановилась, удивленная. Вроде бы рыкнула большая лебедка… Впрочем, мало ли звуков может случиться в телецентре, пусть даже и вечером. Павла пожала плечами двинулась дальше – и тогда поняла вдруг, что именно напоминает этот странный звук.

Отдаленный рев саага в переходах Пещеры.

Ей потребовалось время, чтобы перевести дыхание; подобное малодушие казалось ей постыдным. Кто сказал, что она еще хоть раз в жизни встретит саага? Почему она позволяет призракам Пещеры иметь над собой такую власть?!

Она тряхнула головой и снова подумала о Тритане; сегодня днем он сказал ей… В студии царил полумрак; отключенные камеры тупо смотрели в пол. Стараясь не споткнуться в темноте о кабель, Павла пробиралась к опустевшей декорации. Из широкого окна аппаратной падал неяркий свет, тусклым пятном лежал посреди студии – но декорация оставалась в тени, и Павла засомневалась, что отыщет здесь книгу. Надо было попросить декораторов – утром, когда выгородку станут разбирать…

Она наугад пошарила среди искусственных цветов, укололась о булавку, разозлилась; книга нашлась совершенно неожиданно – Павла на нее наступила. Плохо, если останется вмятина от каблука. Авторы вполне могут оскорбиться…

Запах. Откуда этот волглый, холодный запах. Еще мгновение – и ей померещатся мерцающие лишайники на обратной, деревянной стороне декорации…

Она почти наугад двинулась к выходу – немного поспешнее, чем следовало, и конечно же, сразу же споткнулась о сплетение кабелей. И чуть не упала, и вздрогнула, и огляделась, как затравленный зверь.

Студия молчала. Остывали прожекторы, свесившиеся с далекого потолка, будто круглые рачьи глаза; тяжелыми водопадами свисали полотнища фона, одежда студии, ее кулисы и занавес, многотонная юбчонка, опоясавшая громадное помещение, ловящее пыль и приглушающее посторонний звук…

Из-за фона молниеносно, бесшумно выскочили две кошки. Серыми тенями метнулись в сторону только им известного выхода; Павла дернулась и тут же выругала себя за трусость. Уж кошек-то пугаться…

Грубая ткань фона дрогнула. Так, будто там, между занавесом и стеной, обнаружилось живое существо; это декоратор, почему-то подумала Павла. Что он там, в темноте, забыл что-то…

Занавес дрогнул снова – кто-то тронул его на уровне двух человеческих ростов. Декоратор, видимо, зачем-то забрался на стремянку…

– Саня! – позвала Павла сухими губами. – Это вы там?..

Ткань фона затрещала.

Павла стояла, не в силах сдвинуться с места; ткань расползалась, открывая широкую трещину, и оттуда, из черноты, выбиралось прямо на Павлу такое же черное, в короткой плотной шерсти, с мордой, состоящей из одних только челюстей, а поверх челюстей сидели маленькие, как атавизм, мутные буравящие глаза…

Для Павлы наступила темнота.

Она пришла в себя оттого, что вокруг топились люди; в студии горел дежурный свет, высоко, почти под потолком, сдвигались и раздвигались склоненные головы – Раздолбеж, декоратор Саня, секретарша Лора, операторы, редактор, второй режиссер, ассистенты, еще кто-то…

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению