Дочь Великого Петра - читать онлайн книгу. Автор: Николай Гейнце cтр.№ 70

Княгиня серьезно рассердилась на такое нарушение со стороны князя освященных обычаев старины, но радость, что все-таки так или иначе цель достигнута, возобладала, и княгине очень хотелось расспросить дочь подробно.

— Но ведь это случилось так нечаянно, — точно угадывая мысли матери, жалобно продолжала княжна.

Княгиня Васса Семеновна окончательно смягчилась.

— Ну его, Бог его простит, шалый он, петербургский.

— Дорогая мамаша!

Княжна схватила руку матери и горячо ее поцеловала.

— Ну, расскажи, плутовка, как это так нечаянно случилось? — погладила княгиня Васса Семеновна дочь по опущенной голове.

Княжна Людмила Васильевна начала свой рассказ. Она подробно рассказала, как они пришли и сели в эту вновь открытую беседку.

— И ты не боялась?

— Потом, мама, мне сделалось вдруг страшно.

Она передала матери форму, в которой князь начал ей признанье в любви в беседке.

— Ну, не права ли я, что он шалый, нашел место! — воскликнула княгиня Васса Семеновна.

— Но, мамочка, ведь я и ушла. А потом случилась страшная вещь.

Княжна покраснела. Ей надо было передать предложение, признание князя и тот поцелуй, которым они обменялись, но княжна Людмила решила не говорить о последнем матери. Это был не страх перед родительским гневом. Нет, это было, скорее, инстинктивное желание сохранить в неприкосновенной свежести впечатление первого поцелуя, данного ею любимому человеку.

— Что же случилось? — нетерпеливо спросила княгиня.

Княжна рассказала, что когда князь окончил признанье, то вдруг раздался резкий хохот.

— Хохот? — испуганно переспросила княгиня Васса Семеновна и даже побледнела.

— Да, хохот, мама, и такой неприятный. Нам обоим показалось, что он был слышен со стороны… этой… беседки… — с дрожью в голосе подтвердила княжна Людмила Васильевна.

— И вы действительно оба его слышали? Впрочем, что же я спрашиваю. Какой-то странный звук слышала и я, он раздался именно с той стороны парка.

— Князь сказал, что это сова.

— Сова?

— Да.

— А знаешь ли, он, может быть, и прав. Мне самой показалось, что это был крик совы.

Собственно говоря, княгине ничего подобного не показалось, но она ухватилась за это предположение князя Сергея Сергеевича с целью успокоить не только свою дочь, но и себя. Хотя и крик совы, совпавший с первым признанием в любви жениха, мог навести на размышление суеверных — а княгиня была суеверна, — но все-таки он лучше хохота, ни с того ни с сего раздавшегося из роковой беседки. Из двух зол приходилось выбирать меньшее. Княгиня и выбрала.

— Но почему же, мама, сова крикнула всего один раз? — озабоченно спросила княжна Людмила.

— Да потому, матушка, что ей, вероятно, хотелось крикнуть только один раз, — с раздражением в голосе отвечала княгиня.

Этот вопрос дочери нарушил душевное равновесие княгини Вассы Семеновны, которое она умела восстанавливать внутри себя путем самоубеждения. Остановившись на крике совы, княгиня несколько успокоилась, а тут вдруг совершенно неуместный, но вместе с тем и довольно основательный вопрос дочери. Княгиня начала снова задумываться и раздражаться. К счастью, карета въехала на двор княжеской усадьбы и остановилась. Княгиня и княжна молча разошлись по своим комнатам.

Таню, пришедшую в комнату княжны Людмилы, последняя встретила радостным восклицанием.

— Таня, милая Таня, он меня любит!

— Сказал?

— Да, Таня, и как было страшно.

— Страшно? — удивленно взглянула на нее Татьяна Берестова.

— Страшно, Таня, страшно.

— Что же тут страшного?

Княжна Людмила подробно рассказала своей служанке-подруге прогулку свою с князем Сергеем Сергеевичем по парку, начало объяснения в беседке и крик совы после окончания объяснения на скамейке аллеи.

— Ха-ха-ха! — захохотала Таня.

Княжна вздрогнула. В этом хохоте ей вдруг послышалось сходство с хохотом, раздавшимся несколько часов тому назад в княжеском парке. Впрочем, это было на минуту. Княжне самой показалась смешной мелькнувшая в ее голове мысль.

— Чему ты смеешься?

Таня продолжала хохотать, но сдержаннее.

— Я не понимаю.

— Как же, барышня, не смеяться, совы испугались, точно маленькие дети.

— Если бы ты слышала!

— Сколько раз слыхала. Да и вместе с вами.

— Действительно, я тоже слыхала, но, значит, это вследствие другой обстановки.

— Расчувствовались… да разнежились.

Княжна густо покраснела. Она вспомнила о подаренном ею князю поцелуе, который скрыла не только от матери, но и от подруги детства.

— Он говорил с княгиней? — спросила последняя.

— Он приедет завтра делать предложение.

— Что же, поздравляю.

Княжне опять показалось, что ее служанка-подруга высказала это поздравление слишком холодно, но она снова осудила через минуту себя за подозрительность.

«Чего ей не радоваться… Если мы поедем в Петербург, я возьму ее с собою, — мелькнуло в голове княжны Людмилы Васильевны, — ей там будет веселее в большом городе».

Она сейчас же высказала эту мысль Тане.

— Ваша барская воля, — отвечала Татьяна Берестова.

— Опять, Таня… Что с тобой?

— Ничего… Я говорю, ваша воля.

— А самой разве тебе не хочется?

— Мне все равно…

— Все равно? — повторила княжна.

— Конечно… Где ни служить, в деревне ли, в городе…

— Но там же веселей.

— Господам.

— Всем.

— Какое веселье холопкам? Одна жизнь… — с горечью заметила Татьяна.

— Опять ты за старое… Холопка… Какая ты холопка, ты мой лучший друг.

— В деревне…

— Что ты хочешь этим сказать?

— Да очень просто… В городе у вас найдутся друзья богатые и знатные, вам ровня… Что я…

— Ты нынче опять не в духе…

— С чего же мне быть не в духе?

— Не знаю…

— Я говорю, что думаю… Вы заняты другим… Вы не думаете о жизни… А я думаю…

— Довольно, Таня… Я не хочу сегодня ни говорить, ни думать ни о чем печальном.

— Слушаю-с…

Княжна переоделась и пошла к ужину.

Таня вернулась к себе в комнатку. Когда она осталась наедине сама с собой, лицо ее преобразилось. Злобный огонь засверкал в ее глазах. На лбу появились складки, рот конвульсивно скривился в сардоническую улыбку.