Дорогами тьмы - читать онлайн книгу. Автор: Филиппа Грегори cтр.№ 8

– Идите и танцуйте! – прохрипела она страшным, надтреснутым голосом, словно ведьма, насылающая проклятье. – Идите и танцуйте, красавицы! Девушки любят танцевать!

Ишрак и Изольда отскочили назад и, спрятавшись за лошадиными крупами, погоняли коней вперед, а женщина бесновалась позади них, и другие танцоры спешили к ней, кружась и тряся лохмотьями. Кто-то колотил по бутылочной тыкве, и семена рокотали в унисон барабанному бою, кто-то, безбожно фальшивя, затянул песню:

– Танцевать! Танцевать! Давайте танцевать!

Лука, волоча за собой Фрейзе, добрался до ворот постоялого двора, которые тотчас распахнулись. Путешественники ввалились во двор, ворота с шумом захлопнулись, и хозяйка задвинула их на засов.

– Господи, помилуй, – перекрестился брат Пьетро. Взглянув на девушек, трепетавших, как в лихорадке, на закостеневшего от пережитого кошмара Фрейзе, он добавил: – Господи, помилуй нас всех.

– Сумасшедший дом, а не город, – вздохнула пожилая хозяйка, глядя на них с крыльца гостиницы. – Полагаю, вы не захотите остаться.

– Нам придется остаться, – решительно сказал Лука вопреки снедавшему его страху. – Я – расследователь, назначенный самим папой римским. Я должен понять, что здесь происходит, и по возможности вернуть эти заблудшие души к Богу и наставить их на путь истинный.

– Как по мне, так вам лучше убраться отсюда куда подальше, – нахмурилась хозяйка. – И не говорите потом, что я вас не предупреждала. Эта зараза цепкая – один подхватил, передал другому. Не хотите же вы, чтобы барышни, задрав юбки, пустились в пляс.

– Ни за что. – Изольда гордо вскинула подбородок, хотя дрожала, как осиновый лист. – С этими людьми у меня нет ничего общего. Это не танцы, а невесть что. Кажется, они валятся с ног и вот-вот упадут от изнурения.

– Все так, – мрачно кивнула хозяйка. – Сами упадут и других за собой на дно потянут.

– Сегодня мы ночуем здесь, – постановил Лука. – Нам нужны комнаты и стойла для лошадей. Я разберусь, что тут творится. И, если будет на то Господня воля, завтра мы все разузнаем и уедем отсюда.

Фрейзе встрепенулся.

– Пойду позабочусь о лошадях. Если ты справишься с расследованием в мгновение ока и завтра на заре мы отправимся в обратный путь, радости моей не будет предела. Чем быстрее мы с этим покончим, тем меньше вероятность, что кто-нибудь из нас заразится. Помнишь, как она схватила меня за руку и потащила за собой?

– Еще бы, – Лука помрачнел. – Ведь это я схватил тебя за другую руку и оттащил от нее.

Лука лично проследил, чтобы девушек разместили с комфортом в дальней части дома, в комнате, выходящей в сад и на крохотную лужайку, куда не долетали запахи из конюшни и не доносились звуки барабанной дроби с центральной площади. Когда девушки спустились вниз и присоединились к мужчинам в обеденной зале, расположенной в той части гостиницы, что выходила окнами на улицу, они приотворили ставни и увидели безостановочно кружащих по площади танцоров, шаркающих в полузабытьи одеревенелыми ногами, словно их вынуждали это делать. Только когда солнце скрылось за горизонтом, они повалились снопами на булыжную мостовую и на крылечки домов и застонали, жалуясь на боль в ногах и крайнее изнеможение. Какая-то женщина в чудесном наряде одной из горных деревень лишилась чувств, но ее кавалер не обратил на нее никакого внимания и оставил лежать бездыханной на каменистой дороге, бросил умирать, как собаку, мгновенно позабыв о ней.

Лука пробежал глазами свитки, оставленные братом Иеронимом.

– Причины болезни никому не известны, – прочел он. – На юге считают, что ее вызывает укус паука-тарантула, поэтому танцы этих несчастных называют «тарантеллой». Однако в других местах недуг этот, похоже, вспыхивает и угасает безо всяких на то причин.

– Необходимо поговорить с этими людьми, выяснить, почему они начали танцевать, – сказал брат Пьетро.

– Они присмирели. Самое время пойти поговорить с ними.

Лука обернулся к Изольде и Ишрак:

– Я прошу вас никуда не выходить из комнаты.

Изольда кивнула, и даже Ишрак не кинулась отстаивать свое право на свободу передвижения.

– Ты берешь с собой Фрейзе? Уверен, что ему ничто не грозит? – спросила она.

– Я бы хотел, чтобы он отправился со мной, – признался Лука. – Но только если он сам изъявит желание.

– Я пойду, – выступил вперед брат Пьетро. – Я могу тебе пригодиться.

Лука колебался.

– Вам троим лучше остаться здесь. Будете за нами наблюдать. И если над нами сгустятся тучи, вы вызволите нас из передряги.

Ишрак кивнула.

– Когда желание танцевать захватит тебя, подними правую руку, и мы кинемся тебе на помощь.

Брат Пьетро высунулся на улицу, там осталась всего одна пара: привалившись друг к другу, мужчина и женщина на последнем дыхании медленно топтались по площади.

– Хорошо, – согласился он. – Сейчас они отдыхают, но дорога каждая минута – в любой момент они примутся за старое. Будь начеку, расследователь. Я не спущу с тебя глаз. Не уходи с площади, не пропадай из виду, я буду наблюдать за тобой из этого окна. Они не должны завладеть тобой.

Лука и Фрейзе осторожно отодвинули засов, запиравший дверь. Позади них выросла хозяйка, готовая задвинуть его обратно, как только Лука и Фрейзе окажутся снаружи.

– Я их сюда не пущу, – шепнула она. – Я подаю все, что им нужно, через окно, а деньги они кидают в чашку с уксусом. Так уже было, когда в долину приходила чума. Но дотрагиваться до меня – дудки. Дай им только завладеть тобой, и – пропал с потрохами. Закружат в танце, и поминай как звали. Завиральные эти поветрия хуже чумы. Не попадайтесь им на крючок.

– Вы не забудете открыть дверь, как только мы постучим? – спросил Фрейзе.

– Не забуду, – заверила она. – Но лучше б вы послушали меня и не казали носа на улицу.

– Особенно ты, – она ткнула пальцем в Фрейзе. – Они чуть было не охмурили тебя разок и теперь уж не отвяжутся. Им страсть как не терпится обратить тебя. Они думают, ты один из них. Они хотят прибрать тебя к рукам.

– Я незаменимый, – вздохнул Фрейзе. – Куда мой хозяин, туда и я. Я просто незаменим.

И Фрейзе, бледный, обмирающий от страха, вслед за Лукой вышел на притихшую площадь.

Когда замерли последние звуки плясовой, танцоры, не сходя с места, рухнули как подкошенные: кто-то прикорнул на ступеньках крыльца, кто-то привалился к наглухо запертым дверям магазинов на краю площади, кто-то повалился на булыжную мостовую, кто-то прислонился к прохладному, изъеденному временем старому обелиску в самом центре города. Лука присел возле пожилой женщины, сиротливо притулившейся в стороне от всех. Туфли ее развалились, подошва отстала, подол серого шерстяного платья изодрался в лоскуты.

– Бог да благословит тебя, добрая женщина.