Свидетель с копытами - читать онлайн книгу. Автор: Далия Трускиновская cтр.№ 39

– Это мы лишь потом узнаем. Может, когда та женщина заговорит. Я послал в Москву за лекарем, заодно отправил письмо Архарову. Плесни-ка мне того, португальского… Я к ней заходил. Порой приходит в чувство, что-то лепечет, что – не понять. Кабошкин-то ее перевязал и корпии в обе раны натолкал…

– Обе?

– Пуля прошла навылет, совсем плечо разворотила. Так Кабошкин прямо сказал – вряд ли выживет. А он на покойников нагляделся. Может, московский лекарь поумнее окажется. Я чай, его, коли сегодня еще не доставили, так завтра к обеду привезут.

Прошло менее суток после странного исчезновения и возвращения Сметанного, а коли совсем точно – почти шестнадцать часов.

– Что ж там такое было? – спросил Гришка. – Один Сметанный знает – да не скажет.

– И Гнедаш.

– Нет, братец, Гнедаш всего не видел, а Сметанный видел. Ты заметь – Гнедаш не так перепугался. Ведь как жеребца проезжали? Впереди – Сметанный и конюх в дрожках, справа от него на поддужной – второй конюх, а егеря – сзади, саженях в трех, не меньше. То, на что налетел Сметанный, его испугало, опять же – пальба. А Гнедаш, может, только пальбу слыхал, наездника потерял, развернулся и – в намет…

– Сам развернулся?

– Ну да! Кабы твой Матюшка был невредим, он бы коня вперед послал – Сметанного спасать. Он был ранен, слетел с седла, еще за повод хватался, но Гнедаш испугался и убежал. Но не слишком испугался – он же пальбу на охотах слыхал, она ему не в новинку. Вот Сметанного страх как жаль – натерпелся…

– Жалко.

Братья помолчали. Старший громко вздохнул. Младший налил себе еще вина.

К беседке подошел Василий, поклонился и поднялся по ступенькам – вроде бы забрать три пустые бутылки. Встретившись взглядами с графом, еле заметно кивнул, и граф ему тем же ответил. После ухода Василия он несколько повеселел – хоть одно дело удалось как-то уладить, почти удалось, но Господь милостив и дурного не допустит…

И в тот самый миг спокойное и меланхолическое сидение в беседке кончилось. Издалека донеслись крики, граф вскочил и увидел бегущего к нему Василия.

– Ваше сиятельство, там изловили кого-то! Норовили во дворец забраться! Вот – ведут!

– Во дворец – еще полбеды, лишь бы не в конюшню, – мрачно пошутил граф.

– Алехан, они не воры, – разглядев, кого тащит возбужденная дворня, сказал младший братец.

Перед беседкой поставили пару – высокого красивого парня и малорослую щуплую девку. Парень был – подлинно русский детинушка, кровь с молоком, а девка скорее смахивала на тех глазастых цыганок, что граф выписал из Валахии: чтобы слушать горячие цыганские песни и смотреть на пляски, он велел привезти целый табор и для начала поселил его в одном из своих имений на Ярославской дороге.

Одеты эти двое были просто, но их рубахи, штаны парня, девкин сарафан без слов сообщили: не крестьяне, чьи-то дворовые, которых хозяин на черную работу не ставит, а велит ходить чистенько.

– Чьи таковы? – строго спросил граф.

Пленники переглянулись и не ответили.

– Кто вас прислал? Чего вам тут надобно?

Парень открыл было рот, но девка дернула его за руку.

– Кто-нибудь этих двух видывал, знает? – спросил граф у дворовых, что изловили парочку уже в дворцовых сенях. – Не с луны же они свалились! Баб позовите, может, они вспомнят.

В островском жилище графа баб и девок было довольно: поломойки, судомойки, прачки для грубого и тонкого белья, горничные при комнатах для гостей, швеи – чтобы каждый чехол на кресло из Москвы не возить, да еще девчонки на побегушках. Граф распорядился отвести пленников на задний двор, чтобы показать всей дворцовой челяди, а потом поманил пальцем Василия.

– Ты вот что – сделай так, чтобы они сбежали, но приставь к ним шустрых парней, чтобы из виду их не выпускать. Поглядим, куда побегут.

Младший братец расхохотался.

– Я, помнится, дал охотникам на выучку этого, как его… Митьку, что ли? И с младшим братом… Вот этих двух можно – они уже при охоте скоро год, знают, как зверя скрадывать, и бегать горазды. Ступай, голубчик, – граф отослал лакея. – Дел гора, а у меня одно на уме – Сметанный! Докопаюсь, кто все это устроил, ему небо с овчинку покажется!

– Смотри, кто бежит, – младший показал на дорожку, что огибала большие клумбы на склоне, где трудились подручные садовника, высаживая рассаду не просто так, а чтобы цветы образовали огромные вензеля графа Орлова. По дорожке, задыхаясь, быстро поднимались две женщины, одна постарше, другая помоложе.

– Федоровна, что стряслось? – крикнул граф пожилой, родной младшей сестрице лакея Василия, что, командуя целым отрядом комнатных девок, заведовала порядком в уборной комнате, где в шкафах висели бесчисленные кафтаны и камзолы со штанами, и следила за исподним Алехана Орлова.

– Батюшка наш, Ерошка Лыков вернулся, а эта дуреха удержать не сумела!

– Да кто ж это?!

– Батюшка, барин, прости дуру! – с таким заполошным криком та, что помоложе, рванулась вверх и упала на колени перед ступеньками, ведущими в беседку. Тогда только граф вгляделся в ее запрокинутое лицо и узнал жену своего любимца, конюха Степана.

– Не вопи, говори внятно! – велел он, но женщина разрыдалась.

– И точно дура… Дай, барин, отдышусь… – сказала Федоровна. – Ерошка-то хитер! Твоя милость велела Степке строиться у околицы, землю отвела, лесу дала на весь дом и двор, и он, Ерошка, там Парашку подстерег! Знал, что она туда ходит глядеть, как ставят хлев и сарай, как кроют крышу. Степка-то живмя живет на конюшне при Сметанушке, а хозяйство – на бабе. Она с детишками туда пошла, да не дошла – перехватил…

– И что сказал?

– То-то и оно, что сам ничего не сказал, а лишь выспрашивал – где Сметанушка, да что в Острове делается, да жива ли та баба, что в дрожках лежала. А наша дуреха ему все, как на духу! Нет чтоб удержать – я-де схожу, разведаю, жди, соколик! А она тут же все разболтала! И он – деру! Тогда лишь опомнилась – и ко мне…

– К тебе-то зачем?

– Так мы с ее матерью покойной – кумушки, я ее братца крестила, к кому ж еще? – удивилась Федоровна. – Она же знает, что я при твоей милости, а ты дуру столько лет бы терпеть не стал. А я ей: беги скорее к его графской милости, падай в ноги!

– Стало быть, хоть Ерошка жив. Говори – что он, как он?

– Жив-здоров, – отвечала перепуганная баба. – Так от меня поскакал – что твой заяц, я и ахнуть не успела – его нет!

– Извольте радоваться, – сказал младший братец старшему. – Вот кто, выходит, погнал Сметанного черт знает куда! Ерошка! Вот ведь иуда проклятый! Хотел бы я знать, за сколько он меня продал!

– Погоди, погоди! – прервал его старший. – Деньги, поди, немалые, но тут – интрига! Не то важно, что твой дурак конюх на сто рублей польстился, а то – кто ему заплатил!