Дyxless 21 века. Селфи - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Минаев cтр.№ 50

Я стал много читать. Выуживал из недр интернета всевозможные статьи о психиатрии и казусах человеческого мозга. Прочел о человеке, который всюду видел жуков и вылечился только после того, как доктор открыл ему «страшную тайну»: жуки в самом деле везде, только видят их избранные. Пациент – один из них, но об этом стоит молчать, чтобы не разглашать государственную тайну.

Еще был человек, который думал, что он жираф. Не помню, чем закончилась его история, – кажется, ему просто нашли жирафиху.

Я познакомился с различными вариациями монотематического бреда. Например, иллюзия, при которой человек убежден, что его друзей или близких заменили двойниками, называется синдромом Капгра, по имени человека, который впервые описал случай своей пациентки, убежденной, что ее близких похитили и заменили двойниками, чтобы завладеть ее имуществом. Существует еще синдром Фреголи, который наблюдал у своей пациентки чешский доктор Арнольд Пик. Пациентка была убеждена, что больницу вместе с населявшими людьми заменили на точную ее копию.

Эти случаи объясняются травмой головного мозга или трудностями самоидентификации, при которых пациенты игнорируют любые свидетельства, идущие вразрез с выстроенной ими псевдореальностью.

Но ни одну из многих описанных историй примерить на себя мне не удавалось. Травм у меня не было, а реальность придуманного мира, в котором у меня был двойник (если допустить, что я его придумал), мог засвидетельствовать Макс, видевший нас обоих. Можно было предположить у нас обоих психоз, в котором мы верили в существование двойника. Но для того чтобы получить такой результат, необходимо было слишком долго и беспробудно пьянствовать.

На одном из якутских форумов, где обсуждали последствия и угрозы встречи с двойником в реальной жизни, я наткнулся на понятие «Бэрэтчит» (по-якутски – «идущий впереди»). «Бэрэтчит» – это мистический двойник, встреча с которым является знаком о грозящей опасности. По преданию, двойник-бэрэтчит принимал все удары на себя, тем самым отводя от оригинала все дурное. Мой бэрэтчит, напротив, перевел все дурное на меня.

Чтение подобных статей довольно быстро наскучило. В конце концов я решил, что, постоянно читая подобное, можно на самом деле сойти с ума. И навсегда отъехать в мир бэрэтчитов и ребят, сроднившихся с синдромами Капгра или Фреголи.

Отсутствие необходимости ежедневно прилагать к чему-либо хоть какие-то умственные усилия и масса свободного времени привели меня к открытию второго аккаунта в фейсбуке с «левым» именем (с первого я строчил гадости Двойнику, пока тот меня не забанил).

Ежедневно поглощаемые тонны говно-информации за короткое время сделали меня подкованным в экономике, новой городской культуре, но особенно – в политике. Информация так же быстро поглощалась, как и перерабатывалась в «творчество». Подобно домохозяйке, я начал делиться с «городом и миром» своими рассуждениями на любые темы. Ничто не ускользало от моего внимания, от последнего клипа «Tesla Boy» до столкновений в Секторе Газа. Число подписчиков росло, моими постами все чаще делились «друзья». Появились постоянные комментаторы, почитатели и, конечно, ненавистники.

Ведение собственного блога начисто убивало желание писать длинные тексты. Переживания, чувства, эмоции, на которые прежде требовались главы и огромные временные затраты, теперь влегкую разменивались на пару абзацев, написанных за двадцать минут.

Еще появилось ложное ощущение востребованности. Время от выхода книги до получения обратной связи, как правило, составляло неделю. Реакция на короткий пост занимала мгновение. Иногда казалось, что первый «лайк» или комментарий возникал спустя секунду, после того как я нажимал кнопку «публикация».

Казалось, люди, из которых состояла моя лента, жили исключительно тем, чтобы быстрее других поставить «лайк», «расшерить», высказать свое мнение о прочитанном. «Кто же эти фантастические особи, – думал я, – каким ресурсом времени они обладают и чем занимаются в обычной жизни, если могут себе позволить сутками жить в мутном болоте чужого потока сознания?»

Впрочем, эти персонажи имели отношение к фантастике ничуть не большее, чем мой Двойник. Они жили рядом. Социология называла их «хипстерами», а я – «электрическими людьми».

Каждый день в районе часа дня они приходили в бар к Максу, заказывали кофе и доставали ноутбуки. Часов до двух, с напряженными лицами, они всматривались в мониторы и лихорадочно стучали по клавиатуре. Потом ноутбук откладывался в сторону и с теми же лицами и той же избыточной энергетикой они принимались отбивать по экранам своих айфонов. Странно, но они по ним никогда не говорили. Только переписывались.

После двух парковка перед баром заполнялась велосипедами и скутерами, владельцы которых подсаживались за столы к таким же, как они, «электрическим людям». Пришедшие с умным видом изучали меню, которое видели ежедневно, раздумывали минут десять, чтобы заказать всегда один и тот же набор – органический бургер и клюквенный морс.

Перед тем как начать беседу «электрические» непременно фотографировали: еду, друг друга или друг друга на фоне еды.

Подглядев в мониторы, я нашел пару-тройку блогов «электрических». В БИО все они значились дизайнерами, фешионистами, урбанистами и даже арт-объектами. Фото, относящиеся к их профессиональной деятельности, найти было сложно. В основном альбомы состояли из снимков друга друга вперемешку с едой, домашними животными и ногами, обутыми в вычурные кроссовки.

Еще там были тексты, в которых любое собственное времяпрепровождение подавалось как нечто гиперзначимое, сродни религиозному культу. Они передвигались по городу «исключительно» по велодорожкам (господи, где они нашли их в Москве?). Они не ходили в магазин, а «тщательно селекционировали потребительскую корзину из фермерских продуктов», они не путешествовали, а занимались «агротуризмом». Они не ели, а участвовали в «гастрофестивалях».

Я полагаю, что они даже не трахались, а «совмещали физические продолжения своих духовных чакр с родственными душами». Хотя с сексом в такой парадигме все намного сложнее.

Лучше всего «близкие отношения», когда ты гей с нарушением опорно-двигательной системы, а она лесбиянка с глубокой психологической травмой, вызванной рождением «в рашке».

На полном серьезе такие люди давали друг дружке интервью, где умоляли не называть «митболы» тефтелями, «нудлс» лапшой, а «инфьюжн» травяным чаем. Они настаивали на том, чтобы рассматривать надетые на босу ногу ботинки как социальный протест, а обтягивающие джинсовые шорты на мужчинах – как попытку stand apart from the mass. Как-то я прочитал о парне, который вскрыл себе вены, потому что подружка сказала ему, что он и его приятели сегодня все «немножко alike».

Скоро «электрические» стали кивать мне при встрече, потом здороваться, потом подсаживаться ко мне за барную стойку и заводить разговоры о вещах, названия которых мне ни о чем не говорили: «бисеклетах», «гастропабах», «коворкинге» или «краудфандинге». Изредка прилагательные давали мне понять, что у этих слов есть синонимы из человеческого словарного запаса. Тогда я согласно кивал, вздымал бровь и даже позволял себе осторожные оценки услышанного, которые чаще всего воспринимались ими со снисходительной улыбкой. Эти беседы были как бы продолжением их блогов. Мое мнение никого не интересовало. Я всего лишь должен был поставить условный «лайк».