Осколок империи - читать онлайн книгу. Автор: Владимир Поляков cтр.№ 23

Водитель по имени Федор, а фамилией которого я, признаться, так и не поинтересовался, был молчалив и сосредоточен. Хорошо, ведь желания почесать языком я в принципе не испытывал. В отличие от Петрова, который засыпал нашего шофера десятками пустопорожних фраз. Просто так. без видимых и скрытых целей. Трепло, оно и есть трепло.

Мне этот шумовой фон не мешал, но вместе с тем и не радовал. Удалось войти в привычное состояние безразличия к окружающему миру и отстраненности. В таком варианте лучше всего отслеживать возможные изменения обстановки, да и интуиция обостряется. Ехать то уже недолго. Минут пять-семь и вот она, та часть Красной Пресни, где обитает Михаил Панкратович Шинкарев, наша сегодняшняя цель. С виду неприметный работник народного комиссариата почт и телеграфов, а на деле довольно влиятельная персона, имеющая даже выход на одного из заместителей самого наркома, Антипова Николая Кирилловича. Хорошая фигура в качества агента иностранной разведки, очень полезная. Незаметный человек, можно даже сказать серенький, но умеющий давать своевременные советы и подсказывать неожиданно полезные решения вышестоящим. К тому же не рвущийся занимать видное место в наркомате, но верный идеям коммунизма. На таких обычно при проверках внимания не обращают, это закон. Тем более в стране советов. где показная верность идеологии частенько превозмогает здравый смысл. Так что французы молодцы. Грамотно ввели агента. И не одного его, что характерно.

Наш автомобиль свернул с собственно Красной Пресни и, проехав еще немного, остановился. Все, прибыли. Теперь совсем немного пешочком прогуляться и будем у цели. Хорошо, что Шинкарев большой семьей не обзавелся, лишь жена да сын, который вообще живет и работает в Харькове.

- Федор, остаешься здесь,- отдаю приказ шоферу. Видя, что ему так и хочется что-то возразить, примораживаю болезного очень нехорошим. Обещающим неприятности взглядом. - На тебе наш транспорт. Иван, идем. И поменьше непреклонности во взгляде. Ты не чекист сейчас, а простой человек.

Ну вот, один сидит себе за рулем, уже не порываясь оказывать поддержку. Второй хоть немного, но пригасил те ощутимые 'волны', что идут от облеченных властью людей. Признаться, этим почти все чекисты грешат по вполне понятным причинам. Это то самое ощущение, когда из грязи да... не в князи, конечно. Но сразу на десяток-другой ступенек по той самой лестнице. А она в стране советов очень своеобразная. ОГПУ и вовсе занимает отдельный сектор, стоящий поверх обычных и сбоку от партийных 'товарищей'.

Короткая прогулка по все еще не отошедшей от зимы Москве. Ага, вот и нужный нам дом. Обычный ход и.. черный. Причем черный ход вполне себе рабочий двери не заколочены, что встречается не так часто. Так что...

- Иван, блокируешь черный ход. Если кто попытается уйти - бей по мордам. Сильно, но чтобы не покалечить. Хотя нет, как раз лицо лучше не трогать. Один синяк и прости-прощай возможные ходы в игре с французами.

- Это как?

- Да никак. Просто по лицу не бей, вот и все.

- А-а!, - протянул Петров. - Ну тогда я пошел.

- Иди уже.

Нет, с такими надо как можно более простыми словами. А то велик риск, что ни черта ни поймут и наворотят дел из-за банального желания сделать как лучше, не понимая толком, что именно будет в конкретной ситуации 'лучше'.

Удостоверившись, что мой, с позволения сказать, коллега не потеряется по дороге, я двинулся с парадному входу в подъезд. В голове же поневоле раскручивалась цепочка мыслей насчет тяжелой судьбы квартирных черных ходов в советской стране. Они здесь считались... отрыжкой старого режима, классово чуждым явлением. А так как с проявлениями старого порядка полагалось бороться, то вывод очевиден. В большинстве домов, превратившихся в коммунальные трущобы, их самым зверским образом заколачивали, причем наглухо, чтобы никто не распечатал. Причины же были и вовсе безумными с точки зрения любого здравомыслящего человека. Впрочем, СССР и разум и рядом не стояли.

Ах да, причины... Изначально черный ход в квартире был предназначен для прислуги: кухарки, горничной, дворника, появившегося с вязанкой дров для камина... С черного входа вносили купленную мебель, выносили старый хлам. В общем, предназначался он исключительно для хозяйственных целей, чтобы все это не пересекалось с гостями хозяев и с ними самими. Вполне естественное желание для тех, кто собственными силами добился положения в обществе.

В стране же советов, как известно, все обстоит не как надо, а как партия велит. А ее повеления лично меня заставляют вспомнить о таком заведении как Бедлам - известнейшей английской больнице для скорбных разумом. Ведь упомянутая партия уверена, что черный ход в квартире - это есть значимое напоминание о неравенстве. Поэтому полезнее всего - запретить! В особо извращенной форме. Так что теперь и гости, и ведра с помоями движутся по одной лестнице. А то, что амбре от помойки бывает отвратное, да и лестницы далеко не всегда убираются, так это не главное. Главное, чтобы равенство всех перед ведром помойным. Мара-азм! Зато идеологически выдержанный. И так во всем... Черный ход - всего лишь один из примеров, случайно пришедший в голову.

Впрочем, как пришло в голову, так и вылетело. Здесь то, в домах, где обитают важные персоны. Черный ход на месте. Как и приходящая прислуга, что особо забавно.

Пятый этаж... Из окон никто прыгать не будет, это чистой воды самоубийство. А Шинкарев не тот человек, чтобы лишить себя столь ценной жизни, совсем не тот. А в подъезде то чисто, никаких тебе загаженных лестничных пролетов, наскальных... то есть настенных росписей, окурков, погнутых перил. Прямо как не в СССР, право слово. Заповедник относительно пристойной жизни. Только вот живут в нем те люди, которые приложили лапки свои к разрушению прежнего мира, где нормальная жизнь не ограничивалась вот такими островками-заповедниками.

Дверь. Нет звонка, но имеется латунный молоточек, поневоле напомнивший о детстве... и вызывавший всплеск дикой злобы по поводу утраченного. Того, чего никак не вернуть. Привычным усилием успокаиваю взбунтовавшееся сознание... Стучу и жду, уже зная, как буду действовать во всех возможных случаях.

Шаги, едва-едва, но все же слышные сквозь дубовое полотнище двери. И вопрос:

- Кто там?

- От товарища Самойлова. Тут новые бумаги пришли по Самаре, просили вам передать под роспись...

Недовольное ворчание и звук открывающихся замков. Знакомая фамилия прозвучала, да и документы Шинкареву на до частенько привозили. Так что все было принято за истину. Он не мог не купиться. И до какой же степени проявились на его лице изумление и страх, когда, открыв дверь, обнаружил, что ему в живот направлено дуло 'нагана'.

- А-а...

- Это не грабеж, это хуже. К тебе, Шинкарев, ОГПУ познакомиться пришло, - мило улыбнулся я впавшему в ступор хозяину квартиры. - Ты, главное, не шуми, и все будет не так плохо, как могло бы. Насчет 'хорошо' ничего не обещаю, слишком уж ты накуролесил. Жена дома?