Стальное поколение - читать онлайн книгу. Автор: Александр Афанасьев cтр.№ 103

— В своих? А не стремно, а, мусор?

— Своих больше нет…

С переда Вольво был кенгурятник, это была двести сорок четвертая модель простая и крепкая как кирпич. Ворота — с силой распахнулись в стороны, раскрылились под ударом бампера — и машина вырвалась на свободу…

Ничего не было видно. Только редкие огни в ночи.

Вор рванул руль, заправляя машину в поворот, и в этот момент — по корпусу с силой как молотком ударило — раз, другой. Снайпер бил справа, и вор и Попов сидели слева — никому не попало. Никому, кроме Гагика — Попов вдруг понял, что сын вора мертв, даже не видя. Как то почувствовал… вот рядом был живой человек… и вот его уже нет.

— Что там?! — закричал вор, не оборачиваясь.

— Гони!

Вольво летела разъяренным бизоном под гору, Карпет, словно почувствовав что-то — врубил дальний свет. Фары — высветили стоящую у обочины «буханку», зеленый, защитного цвета УАЗ. В свете фар — как зайцы разбегались вооруженные автоматами люди, и очереди хлестнули по Вольво, полетело измочаленное пулями в хлам лобовое, и в салон ворвалась ночь и ворвался ветер… но вор, словно не чувствуя ничего, вцепился в руль, а машина, пусть и подраненная — ревя мотором пробивалась на свободу из западни.

* * *

Конечно же — уйти не получилось. Вор получил еще одно ранение, к счастью неопасное, и ранен был Попов, но тоже не тяжело, а Гагик был мертв. Они пробивались от города, к границе, потому что в Ереване их наверняка ждали, и перекрыли эчмиадзинскую трассу — но оказалось, что перекрыли все. Вывернув после очередного поворота — дело было перед самым рассветом — они увидели перекрывающий дорогу МАЗ с полуприцепом, и суетящихся солдат, и мигалки милицейских машин, тихо, без сирен вращающиеся в ночи, разбрасывая синие всполохи. Машина хрипела мотором и шипела пробитым радиатором, честное шведское железо отработало, сколько можно, и трасса была пуста, и свернуть было некуда. И с одной стороны был лес, а с другой — обрыв…

Но самое главное — впереди был армейский бронетранспортер, уродливый угловатый стальной жук, один из тех, какими усилили посты ГАИ в связи с последними событиями, пройти мимо которого было никак невозможно.

— Не пройти… — тяжело заключил вор, вцепившись в руль, как в спасательный круг — обложили, рвань… Ну что, мусорок, может — тебя вперед пустить, а? Как заложника.

Синие всполохи мигалок — отражались в черных как нефть глазах вора. Он был ранен — но жив и опасен. И Попов — хоть и должен был бороться против таких, как он — ощутил невольное уважение к этому странному, но несгибаемому человеку, которому просто не повезло в жизни выбрать дурную дорогу. Даже как преступник, как профессиональный уголовник — Карпет был сыном своей родины: жестким как кремень, несгибаемым и непоколебимым в своей жизни. Что бы не случалось — он всегда оставался собой.

— Ты же знаешь, Карпет — ответил Попов — они пришли за мной. И за тобой тоже — но в первую очень за мной.

— Да… — сказал вор — знаю…

— Как будем?

— Слушай сюда… цветной… — проговорил Карпет, закашлявшись — если выберешься, найдешь… Жанну Агапетян. Запомнил? Жанна Агапетян. Маруха моя, про нее никто не знает, даже Андранян. У нее все записи мои, понял? Довези их до Москвы, пусть эти твари юшкой умоются. Пусть им зеленкой лоб намажут, всем до единого, тогда и я спать буду спокойно. Секешь? Жанна Агапетян…

— Где ее искать? — спросил Попов.

— В Ростове. В Ростове ее ищи. Живет она тихо, но если меня нашел, то и ее найдешь. Обещаешь…

— Обещаю — твердо сказал Попов.

— Подыхать то как не хочется… А надо. Ты… Жанку обереги… достанут ее.

— Никто не тронет ее. Обещаю.

— Ну… давай, мусор. Не поминай злом…

Попов протянул вперед руку — и Карпет пожал ее своей липкой от крови рукой.

— Готов? На три… один — два…

На счет три — Поповы вывалился из машины, а Карпет вдавил изо всех сил педаль газа, целясь в бронетранспортер, и солдат Внутренних войск.

— А… суки рваные!!!

С бронетранспортера непрерывной очередью застрочил ПКТ, моментально лопнуло разбитое градом пуль лобовое стекло Вольво — и в этот момент Попов рванул на себя дверцу Вольво и выпал из машины на дорогу. Солдаты трассерами полосовали предрассветный сумрак, пули летели совсем низко — но он катился по темному асфальту, куда не доставал луч фары — искателя, и думал — сразу или нет. Вольво был уже близко, солдаты бросились в сторону, и пулемет прекратил огонь… Вольво докатился до борта бронетранспортера по инерции, ткнулся в него — и замер, чадно разгораясь…

Эта пятиэтажка — находилась на самой границе дурного, очень дурного района, возведенного «прицепом» к комбайновому заводу. Тогда на удобства особого внимания не обращали — жила бы страна родная и нету других забот. А потом… как-то так и осталось — начали сносить бараки, застраивать унылыми, хрущевскими пятиэтажками, вот и получился обычный «призаводской район». Как и на всех крупных производствах страны — нормальных людей на Ростсельмаше не хватало, приходилось брать всякую рвань, в том числе и отсидевших, давать служебное жилье. Да и без этого… Ростов издревле считался криминальной столицей страны… не зря говорили: Ростов — папа, а Одесса — мама. Лихого люда здесь хватало, селился он отдельно от нормальных людей, в таком месте как «Богатый спуск» к порту, Богатяновка, Нахаловка теперь вот и район комбайнового завода. На социалистический район это было похоже только в здании заводоуправления, где висел большой снимок этого места когда его только сдавали. Во всем остальном… помои здесь многие по привычке выливали за окно, у стекляшки толпился фиксатый и татуированный народ, у подъездов сидели на корточках лица с мутными взглядами, мутными биографиями и почти чужим для непосвященного языком. Дрались здесь жутко, кость в кость отсутствие судимости у мужика считалось исключением из правил, «комсомолки», которым не повезло родиться здесь — часто начинали взрослую жизнь с группового изнасилования, о котором конечно не заявляли. Участковые, да и вообще уголовный розыск — опускали руки, большую часть заявлений укрывали от регистрации, но иногда — проводили рейды, образцово показательные, чтобы показать, что работа ведется. Но и беспредела здесь не было… например, таких жутких молодежных драк, подростковых группировок как в Казани здесь и представить не могли… воры быстро бы укорот молодым, оборзевшим рогометам дали. Во взрослую жизнь здесь входили степенно… сначала бегали для бати за пузырем, потом если везло — брал в пристяжь какой-то взрослый уголовник. Потом — уходили либо в армию (и часто вырывались из порочного круга) — либо на зону, и это было уже навсегда…

Коричневая «шаха», то есть ВАЗ-2106 — для Ростова уже не считалась особо «понтовой» машиной, сейчас в моде были клинообразные «зубила» — ВАЗ-2108, 2109 и особенно только что появившаяся 21099, за которую платили как за Волгу. Деловые — не те, кто на бану углы вертит ^[111]. А те кто поумнее, кто коммерсов подпольных доит — до ста штук за такую платят вне очереди. Но здесь, в комбайновом, где старый, дряхлый запорожец уже считался машиной — шаха котировалась как Волга и привлекала всеобщее внимание. Когда четырехглазое чудо отечественного автопрома пробиралось между пятиэтажками, аккуратно объезжая выбоины — десятки глаз, восхищенных, злобных, удивленных — провожали ее…