От Древнего мира до Возрождения (сборник) - читать онлайн книгу. Автор: Паола Волкова cтр.№ 111

Страница

Вообще, его творчество необыкновенно неровное. Очень большое впечатление производит «Пьета», одна из его поздних картин. По репродукции не понять, что она так прекрасно написана, что она такая совершенная по форме, и что вместе с тем она такая трагическая и энергетическая. Изломанное тело, такое молодое, но оно сломлено пополам… То ли это оплакивание юного погибшего бога, то ли это оплакивание Лорен-цо, то ли оплакивание Джулиано, то ли оплакивание того времени, которое было для него всем – его жизнью, его дыханием, его дружбой, его любовью, то ли оплакивание Савонаролы, этого безумца… Это такой всеплач, общее рыдание, и энергетика мощнейшая в этой картине, гораздо больше, чем в других его вещах, в «Клевете» или в «Святом Зиновии». Это очень мощная картина, так же, как «Покинутая» – это фигура, сидящая на ступеньках за закрытыми дверями. И все – жизнь кончилась, двери закрыли и лоскут синего неба там за стеной. Никогда уже двери не откроются, и никогда уже ничего не вернется. Это очень трагический финал. И все-таки из всех картин, наверное, именно «Весна» производит самое мощное и глубокое впечатление. В искусстве очень важно, когда ты сказал все и не сказал ничего. Боттичелли сказал в этой картине все. И показал эту фигуру Меркурия, и показал этот отрезок жизнедеятельного времени природы – полгода, когда все начинается с марта и кончается сентябрем, когда только начинают расцветать деревья, и вот, уже все они опадают, уже Меркурий гасит их цветение. Там все! И вместе с тем вы можете говорить и говорить, этот клубок разматывать, сматывать, потому что вы никогда не можете до конца это назвать, потому что великое произведение, живущее в веках, оно потому и великое, что в нем есть тайна, настоящая тайна, а тайна неназываема. И вот в «Primavera» очень глубокая тайна, и поэтому до конца она неназываема.

Существует какое-то количество имен, может быть, сто или десять, а может быть, только пять, которые представляют собой тот глубокий голос, внутренний, с которым ты идешь по своей жизни. То, что идет, живет и развивается с тобой, когда ты впервые видишь эту картину, и она из тебя не уходит никогда и приходит в тебя, как мир, когда потом ты хочешь о ней знать, когда потом наконец тебе выпадает счастье ее увидеть. Боттичелли глубоко связан с потребностью в красоте в романтизме, в нем есть та недосказанность, которая должна быть в чувствах, которая должна быть в восприятии мира, которая должна быть в жизни. В нем есть какая-то абсолютная красота, не красота пропорций и форм, а чувственного восприятия формы, и она немножечко, капельку приправлена горечью, одиночеством, пустотой декаданса – то, что нам, людям XX века, очень свойственно. Наши современные художники или художники начала XX века – нам известны их здоровье и оптимизм или их боль и их трагичность, но они, быть может, не так близки автору, как сочетание этой не высказанной до конца боли и не выраженного до конца восторга, которые есть у Боттичелли.

«И вот в Казентино в 1474 году под знаменательными и счастливыми созвездиями родился младенец у почтенной и благородной жены Лодовико, сына Лионардо Буонарроти Симони, происходившего, как говорят, из благороднейшего и древнейшего семейства графов Каносса. У названного Лодовико, который в этом году был подестой поселков Кьюзи и Капрезе, аретинской епархии, что неподалеку от Сассо делла Верниа, где св. Франциск принял стигматы, родился, говорю я, сын в шестой день марта, в воскресенье, в восьмом часу ночи; назвал он его Микеланджело: в самом деле, долго не размышляя, а по внушению свыше, отец хотел этим показать, что существо это было небесным и божественным… При его рождении Меркурий в сопровождении Венеры были благосклонно приняты в обители Юпитера, и это служило знаком того, что искусством руки его и таланта будут созданы творения чудесные и поразительные».

Так писал о Микеланджело Буонарроти в своих воспоминаниях один из величайших писателей и первых настоящих историков искусства в Европе Джорджо Вазари, автор книги о замечательных художниках своего времени. Джорджо Вазари, который прославился тем, что создал галерею Уффици, улицу Уффици, расписал много разных храмов и официальных гражданских сооружений, это был очень большой человек в правление Пьеро Медичи. Он был прямым учеником Микеланджело, к которому его отдали в обучение. А затем, когда Микеланджело не стало, именно Джорджо Вазари создал его надгробие. Это целый ансамбль, монумент в пантеоне великих людей в церкви Санта-Кроче во Флоренции.

Имя Микеланджело означает «архангел Михаил». Микеланджело – имя, которое в нашем рассказе не нуждается в очень подробной дешифровке, потому что речь пойдет только об одном его произведении, о гробнице Медичи. Находится она во Флоренции и связана внутренним переходом с церковью Сан-Лоренцо. А святой Лаврентий (Сан-Лоренцо) – один из покровителей Флоренции. Начал эту гробницу Микеланджело в 1520 году. И заказал эту гробницу ему не кто-нибудь, а папа Лев X, который был избран в 1520 году. Это также был год смерти Рафаэля, вообще очень знаменательный год в итальянской культуре. Мы сейчас отмечаем границу между кватроченто, XV веком и новым этапом в развитии итальянского искусства, и это именно 1520 год, год смерти Рафаэля.

Так вот, в 1520 году Папа Лев X, который был великим покровителем искусств, нумизматом и знатоком искусства, заказал Микеланджело гробницу своих предков. Сам Лев X происходил из рода Медичи, он был сыном Лоренцо Великолепного. Микеланджело сопротивлялся, по этому поводу существует огромное количество литературы, очень подробно описывающей, почему Микеланджело совсем не хотел делать эту гробницу. Даже в поэме Эмиля Верхарна об этом сказано.

Папы ему надоели очень сильно. Почему он был республиканцем, человеком свободным, хотя обожал Лоренцо Великолепного и считал его своим отцом? Потому что каждый последовательный художник или каждая большая личность требует для себя внутренней свободы. Она совершенно не терпит диктатуры. Поэтому при диктатуре художнику трудно. Настоящий художник внутренне свободен, потому что он должен выразить себя, а не папу с мамой, не партию любимую, не любимого вождя. Он должен делать то, на что воля божья, следовать за самим собой. Микеланджело следовал за самим собой. Как его мучало это все, эта потребность во внутренней свободе, а не просто в политическом манифесте!

Но мы опускаем сейчас все эти подробности, скажем только одно: это творение Микеланджело занимает совершенно особое место не только в его творчестве, но, как показало время, в истории искусства. Именно время все расставляет по своим местам, и только время обмануть невозможно, оно все равно все делает очевидным. И именно эту гробницу Микеланджело делал очень долго, по самым разным обстоятельствам, их было много. Он убегал в Рим из Флоренции, там было огромное количество перипетий. В 1521 году Лев X умер, а в 1523 году к власти пришел его последователь Климент VII, но он тоже был из рода Медичи и он тоже хотел делать эту гробницу. Почему? Да потому что усыпальница – это соединение жизни с вечностью, потому что именно усыпальница соединяет историю с временем внеисторическим. Время с вечностью. И здесь была нужна рука Микеланджело, гений Микеланджело. Конечно, оба Медичи очень хотели, чтобы именно Микеланджело, который в очень раннем возрасте попал в дом Лоренцо, делал эту гробницу. Они хотели не просто утвердить себя во времени, они хорошо понимали, что время, вечность, бессмертие творится пророками и художниками: помянут тебя, помянут и меня. Удивительная вещь – римские папы, императоры понимали, что когда помянут этого художника, то помянут и их. Творение Микеланджело – оно и есть эта память, несущая имя Медичи, соединяющее время, когда они жили, с бесконечным временем впереди.

Страница