Мост через бухту Золотой Рог - читать онлайн книгу. Автор: Эмине Севги Эздамар cтр.№ 56

— Это тебе. Только я первый с ней буду спать. Потом отдам тебе.

Друг посмотрел на причинное место нейлоновой куклы и закричал:

— Сволочь! Да ты уже с ней переспал! Смотри, все швы разошлись! Дырка-то должна быть зашитой!

Потом и я встретила человека, который учился в Европе. Я сидела в ресторане «Капитан» с четырьмя молодыми актерами и кормила под столом кошку рыбой. Актеры тоже начали ее кормить, и мы видели только светящиеся в темноте глаза кошки. Один из актеров начал декламировать:

В этой кромешной тьме мимо «Капитана» прошел корабль, он шел так близко, что столы закачались и у кого-то опрокинулись бокалы. На палубе кто-то закурил сигарету, и пламя от спички осветило лицо, у него была голова как у Ленина. Четыре актера тоже заметили его.

— Приехал!

Пока корабль причаливал, мы говорили о нем. Отец отправил его учиться в Европу, хотел, чтобы он стал архитектором, он был из старинной богатой семьи. Вместо этого он решил заняться кино, учился в Италии у Феллини и Пазолини и вернулся домой марксистом. Его семья не хотела его больше знать и не дала ему денег на то, чтобы снимать кино. Он издавал журнал по теории кинематографа и был последователем Пазолини. Четверо актеров сказали хором:

— Он большой интеллектуал, настоящий художник, светлая голова!

Его звали Керим. Керим Керим Керим.

Потом дали свет, и Керим неожиданно появился за нашим столом. У него была бархатная рука. Все четверо актеров встали и предложили ему свои стулья. Он сел напротив меня, а когда официанты принесли ему его жареную рыбу и он положил половину мне на тарелгу, четверо актеров распрощались и ушли. Я ничего не ела и только смеялась.

— В этом шелковом платье тебе нельзя шевелиться, — сказал Керим, и чуть позже, в постели, когда он раздел меня, я услышала:

— Не прячь свою грудь, — сказал он мне, когда я стояла перед ним, — пройдись передо мной, не таясь, возьми духи, подушись и покажи мне свою наготу, как показывают красивое платье.

У него в комнате висел портрет Пазолини. Когда он вставал с постели и выходил из комнаты, он всякий раз смотрел на этот портрет через правое плечо, а возвращаясь смотрел на него через левое. Керим сказал:

— Китайские девушки, которые вместе с Мао делали революцию, стали и в любви более сознательными. Хороший секс зависит от революционного сознания.

Керим тер персик о мою правую грудь, а я в это время думала о маленькой сознательной китайской девушке. Он сказал:

— Итальянская актриса Анна Маньяни всегда одевается только в черное. Она очень хорошая, сознательная актриса.

Я тоже стала одеваться только в черное, мне хотелось быть для него Анной Маньяни и китайской девушкой. Быть Анной Маньяни было проще: носи черные платья, и всё; быть сознательной китайской девушкой, знающей толк в сознательном сексе, было гораздо сложнее. Три дня мы не выходили из комнаты и занимались любовью. Иногда он отправлялся на улицу, покупал фрукты, возвращался назад и высыпал фрукты из пакета прямо в постель. Я брала персик в руку, нюхала его и хотела быть более сознательной, но не могла думать ни о чем другом, кроме секса. Мое тело познакомилось с новыми чувствами и научилось не забывать их, оно привыкло к ним и хотело получать их снова и снова. Когда мы вставали и выходили на улицу, у меня было такое ощущение, что наши тела успели срастись в одно целое, а теперь будто кто-то разделил нас на две части, разрезав большим ножом от головы до пяток. Керим шагал рядом со мной в стамбульском тумане, и я думала, что он уже бросил меня. Он бросит меня. Что я буду делать, если он меня бросит? Я хотела поехать в Красный Китай. В газете я видела Бриджит Бардо в костюме Мао. БРИДЖИТ БАРДО НАД ЕЛА КОСТЮМ МАО. Я попыталась найти такую же куртку, как у Мао.

Через неделю Кериму пришлось идти в армию; после того как я привыкла к нему и не могла уже обойтись без него, он уехал в другой город, а я начала покупать газеты и журналы и читать их на занятиях в училище, чтобы стать сознательной, как китайская девушка. Я садилась в самый конец, на заднюю парту, на улице шел снег, и сквозь оконные стекла заспанных классов мы слышали, как сигналят машины. Бастовали таксисты, протестуя против нового налогового кодекса, а студенты ходили по заснеженным улицам и кричали: «Университетская профессура любит только деньги! Наше дело — совершить революцию». На следующий день опять шел снег, и я прочла в газетах о том, что было вчера. Студенты, которые вчера вышли на улицы, отправились потом к ректору и потребовали, чтобы университет принял, наконец, их предложения по реформе высшего образования. Ректор сказал:

— Друзья мои, прошу вас как старый друг, успокойтесь, вы ведь студенты университета, а поднимаете столько шума.

Студенты закричали:

— Это не шум, это голос молодежи. Уходите в отставку! Мы младотурки!

Ректор сказал:

— А я кто, по-вашему? Я еще раньше вас был младотурком. Я самолично слышал речи Ататюрка.

Студенты сказали:

— Не повторяйте ошибок, которые допустили профессорство Франции и Италии. Мы хотим сделать революцию в университете. Университет не должен подчиняться американскому правительству. Уходите в отставку!

Легендарный вожак студентов Дениз разбил палкой стекло на ректорском столе. Студенты захватили юридический факультет, пели песни, принесли на следующий день большой портрет Ататюрка и повесили его на стене над ректорским письменным столом. На портрете они написали: «Подарок от комитета обороны, захватившего университет». Ректор спросил:

— Зачем вы повесили мне на стену портрет Ататюрка? У меня уже есть на столе бронзовая голова Ататюрка и его фотография. Давайте спокойно обсудим все ваши предложения по реформе и придем к обоюдному согласию.

Так закончился захват университета. Студенты снова вернулись к занятиям, гигантский портрет Ататюрка остался висеть в кабинете у ректора. После училища я сразу побежала к университету и увидела на снегу следы протестовавших вчера студентов. Керим писал мне из армии чудесные письма, он сочинял стихи и однажды прислал мне зимний цветок, который растет в горах. Я продолжала на занятиях читать газеты. Снег не кончался. По улицам маршировала фашистская группа «Серые волки», я слышала их голоса за окном, когда читала газету. Они кричали:

— Турция станет кладбищем коммунистов!

Газеты писали, что бургомистр Стамбула запретил мисни-юбки, а религиозные группировки говорили: «Лучше коровье молоко, чем молоко неверующей женщины. Настоящей матерью может быть только верующая женщина. Да здравствует армия! Наша цель — ислам».

Еще одно сообщение гласило: «Америка прекращает бомбардировки Северного Вьетнама. Американский президент вылетает на мирные переговоры в Гонолулу».