– Девять.
– Значит, мурза собирается провести здесь дней пять, от силы неделю, никак не более. Гости есть?
– Нет. Только наложницы и нукеры.
– В охране десять человек?
– С гонцом и тремя всадниками, которые сопровождали обоз, именно столько и выходит.
– Ну, тогда дня четыре пробудет.
– Шатер для нукеров?..
– Да. Так всегда было.
– Ты об этом не говорил.
– А ты не спрашивал.
– Сколько нукеров ночью будут охранять мурзу?
– Наверное, как и всегда. Двое или трое. Это скоро выяснится.
– В первый день что мурза обычно делает? – поинтересовался княжич.
Пленник усмехнулся и ответил:
– Гуляет от души. Погоди еще немного, начнется веселье.
– Если он без гостей, с кем гулять будет?
– Здесь Мунир, начальник отряда нукеров, очень плохой человек. Никуда не делся и Мустафа. С ними мурзе даже проще, чем с вельможами. Они во всем угождать ему будут.
– Невольники во время гулянки что делают?
– Под замком сидят. Если понадобится воды нагреть, дров наколоть, то выведут.
– Ладно. – Княжич посмотрел на дом, двор, опять повернулся к пленнику. – А скажи мне, воины в охране сильные?
– Такие же, как я. Есть и послабее. Это же охрана так себе, потешная, как у вас говорят. Коли она есть, это значит, что вельможа важный пост занимает. А в бою против вас они слабы.
Княжич чуть подумал и задал очередной вопрос:
– Коли вырвется кто из Алата и проскочит в Казань, быстро помощь подойти может? Велика ли она будет?
– Днем – довольно быстро. В городе есть отряд, который всегда наготове. Ночью – нет, не скоро. Надо разбудить вельможу, имеющего право принимать решения о выходе отрядов за пределы крепости, объяснить ему, что к чему, людей собрать, переправу на Казанке навести. До рассвета все может затянуться. Да так оно и выйдет. Ночью можно в засаду попасть, передвигаться и сражаться с противником труднее. Да еще и с неизвестным. Начальник отряда наверняка будет время тянуть. Я своих хорошо знаю. А какая помощь? Ну, это смотря по тому, как распишет обстановку в Алате тот человек, который отсюда вырвется. Думаю, сотню из Казани отправить смогут.
– Ладно, допустим, выйдет сотня. Она что, единым отрядом подойдет сюда? Или начальник разделит ее и пошлет несколько десятков в охват хутора?
Рубаил пожал плечами и ответил:
– Это, воевода, будет зависеть от начальника отряда. Но большую часть воинов он наверняка оставит при себе.
– Большую, это сколько?
– Десятков шесть-семь. А то и побольше. Ему-то какой прок за мурзу Захира подыхать?
– Так тот же любимчик при дворе.
– Это при дворе, а вельможи не особо уважают его. Наглый он, высокомерный, выше других себя ставит. А теперь этот герой вернулся с войны. Именно так он, скорее всего, и представил разгром своего войска на Колве. Так мурза вообще наверняка нос задрал. Никто не поспешит помогать ему. Так что коли вы быстро, где-то за час управитесь здесь и начнете отход, то до плотов дойдете спокойно. Преследования не будет.
– А потом?
Рубаил посмотрел на княжича.
– Что потом?
– Ханша может отправить войско на тот берег Волги для преследования нас?
– Это только ей известно. Не знаю. Захир ведь считается претендентом на трон, а Сююмбике и весь ее род желают видеть ханом Утямыша. Они будут править, покуда он не подрастет.
– Уведите его да приглядывайте за ним! – приказал княжич.
– Что за мной смотреть-то, воевода? У меня теперь только один путь, с вами. Даже если и задумаю сбежать, то в Казани меня обвинят в измене и снесут голову с плеч.
Воины вернули Фаяза Рубаила на прежнее место.
Обстановка на хуторе постепенно прояснилась.
Повариха Эльвира с дочерью Майей отнесли в дом кушанье. Мустафа достал вино из погреба. Старший нукер выставил одного охранника непосредственно у дома, второго – с востока от него, у конюшни и времянки.
Перед тем как поставить шатер, нукеры разожгли костры ближе к полосе леса. Напрасно они это сделали. Теперь вся эта территория была хорошо видна с позиций, занятых воинами особой дружины, а вот сторожа дальше костров не могли ничего разглядеть. Потом нукеры помолились, плотно поужинали и закрылись в шатре, где тоже развели костер, дабы дымом выгнать гнус.
Дмитрий считал врагов. В доме были мурза, Мустафа, начальник охранения Мунир и слуга, еще юноша. На постах двое, в шатре шестеро нукеров.
Бессонов подполз к Савельеву и спросил:
– Как будем брать мурзу, Дмитрий Владимирович?
– Лучники снимут охрану. Часть отряда завалит шатер и побьет татар, находящихся там. Ну а все остальные двинутся в дом, в гости к Захиру.
– Ты уже решил, кто с кем пойдет?
– Покуда нет, но это невелика забота.
– А прикрыть времянку не желаешь, княжич? Вырвется какой-нибудь нукер, залезет туда и беды немалой наделает. А еще хуже, если к невольникам пробьется мурза. Тогда мы его просто так взять не сможем. Он нашими закроется.
Княжич взглянул на Бессонова и проговорил:
– Я понимаю твои опасения, Гордей Никодимович. Вот вы с Осипом Горбуном и пойдете к времянке, защитите при надобности невольников. Вы же и выведете их оттуда. В конюшне одиннадцать скакунов, рядом две повозки. Еще табун на юго-востоке. Невольников в повозки, сами на коней. Версту пролетим ветром, а там плоты. Вот на противоположной стороне Волги нам придется пешком идти, коли плоты отнесет течением так же, как и при переправе сюда. Но ничего, татары в Казани не сразу спохватятся.
– Нам нельзя выпускать их из Алата, – сказал Бессонов.
– Для этого, Гордей, надобно оцеплять весь хутор, а на то у нас людей нет. Кто-то, скорее всего, в Казань сбежит. Надо не дать на коне уйти, а пехом пусть его. Посему ты, как только станет понятно, что нукеры уничтожены, идешь к табуну, гонишь его сюда. Осип пусть останется на охране.
– Не маловато ли будет?
– А то ты Горбуна не знаешь. Если его разозлить как следует, так он один всех нукеров мурзы перебьет.
– Это так, Дмитрий Владимирович, только хворый он.
– В бою забудет о ранах. Ты меня понял?
– Да, княжич.
– Ступай к Горбуну. Ждите на опушке. Пойдете на хутор вслед за отрядом. Всех остальных на поляну, в глубину леса.
– Исполню, княжич.
– Исполняй.
Агиш остался на посту. Княжич и Новик прошли в глубину полосы леса, на поляну, где собрались ратники отряда. Там не было Гордея Бессонова и Осипа Горбуна. Те прошли поближе к конюшне и времянке и примеривались, как будут действовать там.