AMERICAN’ец. Жизнь и удивительные приключения авантюриста графа Фёдора Ивановича Толстого - читать онлайн книгу. Автор: Дмитрий Миропольский cтр.№ 47

Лейтенант Ратманов пересчитал открытые орудийные порты.

— А пушечек-то у них было не больше нашего, — пасмурно хмыкнул он и прибавил матерную тираду, с петровских времён прозванную на флоте шлюпочным загибом. Смысл крепкого словца сводился к тому, что никак невозможно выстоять в бою с тяжеловооружённым фрегатом, имея на оба борта всего шестнадцать короткоствольных карронад, стреляющих ядрами по девять фунтов — размером с кулак.

Фёдор Иванович поёжился. Он вспомнил высоченного пятидесятипушечного британца, встреченного на подходе к Англии; вспомнил грозный фрегат приятеля Крузенштерна и своё отчаянное предложение дать ему бой; вспомнил уродливую громадину французского Egyptien, который прошёл мимо «Надежды» недалеко от Тенерифе…

Никто не подавал признаков жизни с увечного корабля. Русские моряки на шлюпках добрались до него и вскарабкались на борт. Их взору открылась жуткая картина. Палуба была устлана телами в чёрных корках засохшей крови — видно, нападавшими были пираты, которые забрали с собой всё мало-мальски ценное и безжалостно изрубили команду за оказанное сопротивление. Наверное, схватка произошла дня два-три назад, и на жаре обезображенные трупы быстро разлагались. По приказу Крузенштерна матросы, закрыв лица платками и порой зажимая носы от нестерпимой вони, обернули распухшие останки каждого покойника парусиной и привязали к ногам какую-нибудь тяжесть.

К вечеру, когда больше полусотни свёртков были рядами уложены на палубе, их один за другим стали спускать за борт. Фёдор Иванович глядел, как спелёнутые мертвецы, плеснув на прощанье, свечками уходили в глубину. Он щурил глаз от солнца, клонившегося к закату, и думал о зубастых крутолобых корифенах, которым теперь будет чем поживиться и отомстить за выловленную товарку…

…а на самом деле о смерти впервые думал молодой граф, не знавший страха на дуэли. Он будто со стороны увидел свою собственную погибель. Случись в недавних встречах русским шлюпам схлестнуться с англичанами или французами — стояли бы до последнего, и Фёдор Иванович живым бы врагу не дался, а значит, его растерзанное тело точно так же отправилось бы на корм рыбам.

За поздним ужином в кают-компании было невесело. Погибших помянули водкою, а дальше слово за слово сам собой затеялся разговор о том, как долго Англия будет воевать с Францией. Всех волновало: сможет ли Россия оставаться в стороне? И ежели вступит в войну, то чью сторону она возьмёт?

Соображения Резанова слушали со вниманием: ключ камергера, генеральский чин и годы, проведённые в Сенате, придавали вес его словам.

— Я не гадалка, — говорил Николай Петрович, — но по моему разумению война затянется. Судите сами. Англичане бьют французов по всей Индии. Выиграны сражения при Алихаре и Дели, захвачена Агра, повелитель Могольской империи просит об установлении британского протектората. То есть Индию французы стремительно теряют. Им принадлежала чуть не половина Северной Америки, но с полгода назад Париж продал Соединённым Штатам больше восьмисот тысяч квадратных миль…

Это верно, по весне молодое американское государство за скромные пятнадцать миллионов долларов купило территорию вдвое большую, чем его собственная: Французская Америка простиралась от Гудзонова залива на севере до Мексиканского залива на юге и от Скалистых гор на западе до реки Миссисипи на востоке. Теперь весь этот простор принадлежал Штатам.

— …А поскольку в Северной Африке дела у французов тоже не заладились, — продолжал Николай Петрович, — резонно предположить, что Наполеон уходит из Индии и Америки, чтобы сосредоточиться на Европе. Господин Горнер подтвердит, что на его родине, в Швейцарии, французы упразднили Гельветическую республику и восстановили прежнее государственное управление. Наполеон рассчитывает перекроить карту Европы и набирает силу. Ни нам, ни Англии это не выгодно. Британцы уже начали войну, ещё год-другой — и Россия тоже будет воевать с Францией. Вот вам и ответ.

Офицеры с учёными до глубокой ночи судачили, насколько хороши английские союзники и насколько сильны французы; вспоминали обманутого британцами государя Павла Петровича, говорили про Альпийские походы Суворова, мечтавшего под конец жизни сразиться с Наполеоном, — с тех пор прошло всего несколько лет, и всё случилось на памяти даже самых молодых участников экспедиции.

Крузенштерн в разговоре почти не участвовал. Как моряку Российского императорского флота ему надлежало выполнять присягу и воевать с любым противником России, будь то Англия, Франция или даже Голландия с Испанией. Но капитан слишком хорошо знал британский флот, слишком много лет ходил по морям и океанам на британских кораблях у берегов Индии, Африки и Америки, чтобы видеть в Англии врага. И тем более не доставляла ему радости возможность получить от бывших сослуживцев, хотя бы того же Бересфорда, пару ядер под ватерлинию или, хуже того, гранату в пороховой погреб.

Так или иначе, на море шла война, и надо было держать ухо востро.

Первое столкновение Резанова с Крузенштерном произошло неожиданно для обоих и тем более — для всех остальных.

Ровно через месяц после выхода из порта Санта-Крус экспедиция пересекла экватор. При одиннадцати пушечных выстрелах Крузенштерн провозгласил на шканцах тост за здравие его величества:

— Только в достохвальное правление государя Александра Павловича российский флаг может, наконец, развеваться в Южном полушарии!

Он обращался в первую очередь к Резанову как состоящему при дворе императора. Камергер благосклонно отметил верноподданнические чувства, столь явно выраженные капитаном, но дальше…

Крузенштерн был единственным во всей экспедиции, кому доводилось пересекать экватор, пусть и на британском корабле. Он поделился с остальными морским обычаем: устраивать по такому случаю весёлый праздник Нептуна с выпивкой для всей команды. Против этого и восстал Николай Петрович.

— Вы плохо знаете русский народ и русскую историю, — сказал он капитану, не смущаясь присутствием других офицеров и учёных. — Имя Стеньки Разина вам не говорит ничего, зато нам говорит слишком многое. Матросы перепьются, почувствуют волю, а там и до бунта недалеко. Разин разбойничал полтораста лет назад и в грабежах своих ограничивался низовьями Волги.

Мы же с вами посреди океана, и я боюсь даже представить себе русских пиратов на сегодняшних судах, с современным оружием. Этого нельзя допустить ни в коем случае.

Фёдор Иванович сперва принял речь посланника за результат скверного расположения духа и чрезмерной опасливости, однако недавняя картина разорённого пиратами корабля и беспощадно вырезанной команды живо встала у него перед глазами. Кишки на палубе, гниющие лица… О том же подумали и другие, включая Крузенштерна. Поразмыслив, капитан сказал жёстко:

— Морской обычай должен быть соблюдён, — однако к словам камергера всё же прислушался и праздник для команды устроил без размаха, обычного в подобных случаях.

Нептуном нарядили матроса Павла Курганова, который за время путешествия успел прослыть артистом: среди команды он славился бойким языком и потешал товарищей своих, облегчая им тяготы службы шутками-прибаутками.