Беллинсгаузен - читать онлайн книгу. Автор: Евгений Федоровский cтр.№ 83

Но, предсказав существование материка и наметив его рубежи, Кук решительно высказался против поисков этой вполне реальной суши: «Мы сможем с полным основанием предположить, что видели лучшие из земель, где образуются льды, ибо они были самыми северными. Если кто-либо обнаружит решимость и упорство, чтобы разрешить этот вопрос, и проникнет дальше меня, я не буду завидовать славе его открытий, но возьму на себя смелость сказать, что миру это открытие не принесёт пользы... Риск, связанный с исследованием побережья в этих неизвестных и покрытых льдами морях, настолько велик, что ни один человек никогда не решится сделать больше, чем я, и что земли, которые могут находиться на юге, никогда не будут исследованы».

Этот грустный прогноз оказал недоброе влияние на целое поколение мореплавателей. За ним следовали, ему верили. Известный литератор Джеймс Босуэлл после знакомства с Куком отозвался о нём так: «Это прямо здравомыслящий человек в своих суждениях... точный, как весы монетного двора, на которых взвешиваются золотые гинеи».

Третий поход Кука летом 1776 года был вызван обеспокоенностью Адмиралтейства русской активностью в поисках прохода из северной части Тихого океана в Атлантический и распространением российского влияния на Аляску и западную часть американского континента. В нём участвовали «Резолюшн» и «Дискавери». Из Кейптауна они направились в Тасманию, затем к Таити, островам Океании, около экватора открыли необитаемую землю, названную Куком островом Рождества, а следом — острова Гавайского архипелага, неизвестные европейским географам. Отсюда они двинулись к Северной Америке. В обширной бухте Нутка, открытой в 1774 году испанцем Хуаном Пересом, о чём Кук не знал, моряки занялись ремонтом вконец расшатавшихся судов. Они текли, как решето, а на флагманском «Резолюшн» вдобавок вышла из строя фок-мачта, сыгравшая гибельную роль в судьбе Кука. Индейцы за топоры, ножи, пилы, латунные пуговицы отдавали меха морских бобров. Пушной торг принёс неисчислимую прибыль. Слух о мехах, которые буквально даром можно было получить на западном берегу Северной Америки, вызвал «меховую лихорадку» в Англии.

В апреле 1778 года из Нутки Кук шёл по пути, проторённому русскими мореходами Чириковым, Берингом, называя по-своему земли, давно открытые россиянами. Он пересёк Берингов пролив и очутился в заливе Святого Лаврентия, врезанном в чукотский берег. Затем повёл корабли к Америке. Обогнув мыс Принца Уэльского, Кук вышел к северному берегу Аляски, тут на его пути встали стены льда. Отступив, он посетил Уналашку, остров Умнак. На зимовку он решил отправиться на Гавайи.

Островитяне приняли англичан торжественно, жрецы возвели Кука в ранг великого божества. Но матросы и офицеры стали творить здесь всякие бесчинства, и вскоре гостеприимство перешло во вражду. 4 февраля 1779 года корабли ушли из бухты Кеалакекуа. Тут в негодность пришла фок-мачта, которую уже исправляли в Нутке. Поблизости удобных бухт не оказалось, пришлось вернуться в Кеалакекуа. Три кругосветных плавания расшатали нервы Кука. Если раньше он сдерживал себя, то здесь чаще и чаще стал впадать в ярость. В ночь на 14 февраля островитяне украли большой ялик. Кук с отрядом морской пехоты арестовал верховного вождя. Туземцы набросились на солдат. Поднялась стрельба. Командир морских пехотинцев попытался спасти капитана — Кук был уже у самой воды у шлюпки, и тут кто-то из гавайцев ударил его копьём. Кук упал лицом в воду. Островитяне с дикими криками окружили его и стали добивать кинжалами и дубинами...

Обсуждая это происшествие, Строганов спросил:

— Не находите ли вы, Фаддей Фаддеевич, в этом сходство с гибелью Магеллана?

— Сходство фатальное, — ответил Беллинсгаузен. — Кук же сам осуждал своего предшественника. «Не могу понять, зачем Магеллану понадобилось вступать в никому не нужную стычку с туземцами?!» — говорил он натуралисту Спаррману. И сам же в порыве гнева повторил трагическую ошибку и погиб в столь же неоправданной схватке с таитянами.

Григорий Александрович, успевший ознакомиться с капитанской библиотекой, нашёл томик Антонио Пигафетта с описанием жизни Фернандо Магеллана, открыл нужную страницу:

— Даже совпадают последние мгновения! «Капитан упал в воду лицом вниз, и тут неё его закидали железными и бамбуковыми копьями, и начали наносить удары... до тех пор, пока не погубили наше зерцало, наш свет, нашу отраду и нашего истинного вождя. Он всё оборачивается, чтобы посмотреть, успели ли мы погрузиться в лодки».

Оставшийся за Кука сам смертельно больной капитан Клерк принял мудрое решение: он отказался от карательных мер, чего требовали офицеры-артиллеристы, а добился мирным путём выдачи останков Кука. Прах великого моряка предали морю, 23 февраля 1779 года английские корабли покинули злосчастную бухту...

За время полезных и умных бесед на шканцах и в каюте Беллинсгаузен и Строганов прониклись друг к другу уважением и признательностью за то, что монотонное плавание прошло без маеты и скуки.

Догадывался ли Строганов, что капитан «Минервы», как бы в предчувствии будущего, из разговоров о знаменитых мореходах и чтения их трудов извлекал много полезного? На своём экипаже проверял Беллинсгаузен их лучшие опыты. В борьбе с той же цингой или желудочными заболеваниями Кук ввёл жесточайший режим питания. Кислая капуста, лук, чеснок, настой хвои потреблялись в большом количестве. Тех же, кто отказывался от них, он наказывал плетьми. Сам человек рослый, выносливый и неприхотливый, с зычным «боцманским» голосом, которым он отдавал чёткие, как мушкетный выстрел, команды, перекрывая рёв бури, — он во всём подавал пример и пользовался у моряков непререкаемым авторитетом. Концы он вязал лучше ветерана-боцмана, у штурвала с ним не мог сравниться ни один рулевой, у него не было равных в скорости ставить или гасить паруса.

Не обладая внешним обаянием, сухой, резкий, порой жестокий, Кук предъявлял огромные требования к тому мореплавателю, который отваживался идти незнакомой дорогой. Пережив угрозу оказаться выброшенным на рифы на совсем неуправляемом из-за безветрия корабле, он сделал признание, в котором Фаддей уловил очень важные черты его трудного характера.

«Судьба моряков таит превратности, которые всегда ожидают их при плавании в неведомых водах, — сознавался Кук в дневнике, где вообще крайне редко упоминал о собственных переживаниях. — Если бы не то удовлетворение, которое испытывает первооткрыватель даже в том случае, если ждут его только пески и мели, эта служба была бы невыносима, особенно в столь удалённых местах, как эта страна, и при скудости съестных припасов. Мир едва простит путешественнику, если он, открыв землю, не исследует её; его не оправдают перенесённые невзгоды, и его обвинят в трусости и отсутствии настойчивости — все в один голос объявят его личностью, непригодной для плаваний, совершаемых ради открытий. С другой стороны, если мореплаватель смело встретит все опасности, но результаты путешествия будут неудачны, его сочтут дерзким и неблагоразумным. Первое обвинение вряд ли может быть предъявлено мне, а если мне повезёт и мы преодолеем все препятствия, с которыми придётся столкнуться, о втором не станем и говорить.

Может показаться, что с моей стороны было неосторожностью пробыть среди этих островов и мелей так много времени. Но следует иметь в виду, что плавание совершалось лишь на одном корабле; необходимо принять во внимание и многие другие обстоятельства. Если бы мы не посетили этих мест, мы не смогли бы тогда ответить, является ли эта земля материком или группой островов, что живёт и растёт на ней, соединяется ли она с другими землями».