Супруги по соседству - читать онлайн книгу. Автор: Шери Лапенья cтр.№ 22

Задачей Грэма было, как всегда, отвлекать жену. Довольно утомительно, но оно того стоило.

Вот только теперь возникла проблема.

Воскресенье, вторая половина дня. Новых зацепок пока нет. Из звонивших никто не назвался похитителем. Кажется, что дело зашло в тупик, и Кора до сих пор не найдена. Где она?

Энн подходит к окну в гостиной. Свет едва просачивается сквозь задернутые от посторонних глаз шторы. Энн встает сбоку от окна и придерживает штору, чтобы выглянуть в образовавшуюся щель. Репортеры не помещаются на тротуаре и стоят на проезжей части.

Она живет в аквариуме, и все стучат по стеклу.

Уже появились признаки, что надежды журналистов сделать из Энн и Марко любимцев публики, не оправдаются. Они встретили представителей СМИ не слишком радушно, они не скрывают, что рассматривают репортеров как вторженцев, неизбежное зло. К тому же они не слишком фотогеничны, хотя Марко красив, и Энн раньше была вполне хорошенькой. Но красоты недостаточно: нужна еще харизма или по крайней мере дружелюбие. В Марко не осталось ничего харизматичного. Он выглядит как бледная тень. Они оба выглядят виноватыми, замученными стыдом. Марко держится с представителями СМИ холодно, Энн вообще молчит. Они не были дружелюбны с прессой, потому пресса недружелюбна к ним. Энн сознает, что, возможно, это тактическая ошибка, о которой они еще пожалеют.

Проблема в том, что их не было дома. Журналисты прознали, что в момент похищения Коры они были у соседей. Энн пришла в ужас, увидев заголовки утренних газет: «КОГДА РЕБЕНКА ПОХИТИЛИ, РОДИТЕЛИ БЫЛИ В ГОСТЯХ» или «ПОХИЩЕННОГО РЕБЕНКА ОСТАВИЛИ ОДНОГО». Если бы в тот момент, когда их дочь украли, они крепко спали в своей кровати, к ним отнеслись бы с гораздо бо́льшим сочувствием – и СМИ и общественность. Тот факт, что они были на вечеринке у соседей, поставил на них клеймо позора. И, конечно, ее послеродовая депрессия тоже предана огласке. Энн не понимает, как это вышло. Она точно ничего не рассказывала репортерам. Она подозревает, что винить в утечке информации о том, что их не было дома, нужно Синтию, но откуда репортеры узнали о ее послеродовой депрессии, она понятия не имеет. Вряд ли в полиции стали бы раскрывать частную информацию. Она даже спросила их, и они подтвердили, что ничего не рассказывали. Но Энн не доверяет полиции. Кто бы ни сливал информацию, он только навредил Энн в глазах СМИ, общественности, родных, друзей – всех. Она подверглась публичному осуждению.

Энн переводит взгляд на груду игрушек и другого живописного хлама, неуклонно растущую на тротуаре у их крыльца. Увядающие букеты, мягкие животные всех цветов и размеров – она видит плюшевых мишек и даже непомерного жирафа – с прикрепленными открытками и записками. Гора шаблонов. Целый поток сочувствия. И ненависти.

Несколько часов назад Марко вышел из дома и вернулся с охапкой игрушек и записок, чтобы ее подбодрить. Этой ошибки он больше не повторит. Многие записки были полны злобы, даже ненависти. Она прочитала несколько, ахнула, скомкала и бросила на пол.

Она чуть отдергивает край занавески и выглядывает снова. На этот раз по ее спине пробегает дрожь ужаса. Она узнает женщин, которые вереницей идут по тротуару к дому, толкая перед собой коляски: трое – нет, четверо – мамочек из ее собрания. Репортеры расступаются перед ними, предчувствуя надвигающуюся драму. Энн не верит своим глазам. Они что, серьезно, думает она, пришли навестить ее с собственными детьми?

Впереди она видит Амалию, мать хорошенького кареглазого Тео, – та шарит под коляской и достает что-то похожее на большой контейнер с едой. Остальные делают то же самое: ставят коляски на тормоз и достают приготовленную еду из корзин под сиденьями.

Такое проявление доброты и такая бездумная жестокость. Энн не может этого вынести. Она всхлипывает и резко отворачивается от окна.

– В чем дело? – встревоженно спрашивает Марко, подходя к ней.

Он отодвигает занавеску и смотрит в окно на тротуар.

– Отделайся от них! – шепчет Энн. – Пожалуйста.

В понедельник, в девять утра детектив Расбах попросил, чтобы Марко и Энн приехали в участок для официального допроса.

– Вы не арестованы, – заверил он, когда они уставились на него, потеряв дар речи. – Мы бы хотели, чтобы каждый из вас сделал заявление и ответил на несколько дополнительных вопросов.

– Почему мы не можем сделать это здесь? – спросила Энн, явно расстроенная.

– Зачем нам ехать в участок? – вторил ей потрясенный Марко.

– Стандартная процедура, – ответил Расбах. – Вам нужно время, чтобы привести себя в порядок?

Энн покачала головой, словно говоря, что ее не заботит, как она выглядит.

Марко вообще не ответил, только стоял, опустив взгляд.

– Хорошо, тогда вперед, – сказал Расбах и повел их к выходу.

Стоило ему открыть дверь, как снаружи все пришло в движение. Репортеры обступили крыльцо, засверкали вспышки камер.

– Они арестованы? – выкрикнул кто-то.

Расбах, сохраняя гробовое молчание, не отвечая на вопросы, вел Энн с Марко через толпу к патрульной машине, припаркованной перед домом. Он открыл заднюю дверь, Энн села первая и подвинулась, чтобы дать место Марко, который сел в машину за ней. Все молчали, кроме репортеров, продолжающих выкрикивать им вслед вопросы. Расбах устроился на переднем сиденье, и машина тронулась. Следом, щелкая камерами, бежали фотографы.

Энн смотрела в окно. Марко попытался взять ее руку, но она отняла ее. Она смотрела, как за окном проплывали знакомые картины города: продуктовый ларек на углу, парк, где они с Корой обычно сидели на одеяле в теньке и наблюдали за плещущимися в маленьком бассейне детками. Они ехали на другой конец города – теперь они недалеко от художественной галереи, где она раньше работала, и от берега реки. Вскоре они проехали здание в стиле ар-деко, где находился офис Марко, а затем центр внезапно остался позади. Все казалось совсем иным с заднего сиденья патрульной машины, в которой тебя везли на допрос об исчезновении твоего ребенка.

Когда они подъехали к участку, современному зданию из стекла и бетона, машина остановилась у дверей, и Расбах повел супругов внутрь. Репортеров здесь не было: никто не знал заранее, что Энн с Марко повезут на допрос.

Они зашли в участок, и полицейский в форме за круглой стойкой с интересом поднял глаза. Расбах передал Энн женщине из полиции.

– Отведи ее в комнату для допросов номер три, – сказал Расбах.

Энн в панике посмотрела на Марко.

– Подождите. Я хочу быть с Марко. Разве мы не можем быть вместе? – спросила она. – Почему вы нас разделяете?

Марко ответил:

– Все в порядке, Энн. Не волнуйся. Все будет в порядке. Мы ни в чем не виноваты. Они просто зададут нам несколько вопросов, а потом отпустят, правильно? – обратился он к Расбаху с ноткой вызова в голосе.