Это была тошнотворная кровавая бойня — ни о каком вдохновении битвы в этом массовом истреблении просто речи быть не могло. Впрочем, я осознал это лишь после того, как волчья кавалерия вдруг прекратила атаку и отошла на прежние позиции, сразу скрывшись из виду за полотнищами метели. За волками со всадниками рысило немало зверей, лишившихся своих седоков.
— Прекратить огонь! — крикнул я. — Не стоит тратить боеприпасы впустую. Все целы?
Ко мне повернулись три мрачных лица. Уайти показал поднятый большой палец, Джимми растянул губы в безрадостной улыбке. Трейси подошла ко мне и взяла меня за руку. Тут-то я понял, насколько холодно должно быть в самолете и как сильно должна была замерзнуть моя сестра.
— Трейси, я…
— Не беспокойся, Хэнк, со мной все в порядке.
— Точно?
Она кивнула.
— Сначала я сильно испугалась этого страшного русского и воинов на волках, но теперь уже все нормально. Вот только холодновато… — Она подышала на ладони и поглубже засунула их в карманы парки. — Джимми, кажется, говорил, что у нас было два пистолета…
Я не успел ничего ответить — меня окликнул Уайти:
— Хэнк, они что-то затевают. Посмотри сам.
Я подошел к двери и выглянул поверх его плеча. Ветер продолжал завывать, как тысячи страдающих демонов, словно призраки всех пространств, лежащих между мирами, метались здесь, швыряя снег нам в лица. Однако в просветах между вихрями мне все же удалось кое-что разглядеть. Уайти не ошибался: Дети Ветров определенно что-то затевали. В ходе штурма они потеряли процентов двадцать от своего первоначального количества: часть оставшихся начала спешиваться. Я увидел, как один из воинов подозвал к себе пару оставшихся без наездников волков и, обняв за шеи, подтянул их головы к себе, и тут до меня дошло.
— Они хотят послать против нас одних волков, без людей! — воскликнул я. И только я успел закрыть рот, как из поземки вырвалась огромная белая тень и, выставив вперед голову и передние лапы, ринулась в открытую дверь. Громадный волчище на секунду завис там, ощеря оскаленные клыки, сверкая желтыми глазами и скребя мощными когтистыми лапами по резиновому полу, а потом вывалился, мертвый, наружу. Вид этой твари настолько поразил меня, что я буквально окаменел и даже не сразу смог заставить себя выстрелить. К счастью, оторопь длилась недолго.
Уайти вместе с пулеметом отшвырнуло назад, и пока он пытался установить оружие на место, снизу кинулся второй волк. Я чуть-чуть не успел преградить ему путь; могучий толчок распахнул дверь, висящую на погнутых петлях, и отбросил меня в сторону. И тут же следом метнулся третий волк, снова сбивший пулемет с места. Зверюга успела найти опору для трех своих мощных лап, но тут я бросился вперед, вставил пистолет прямо ей в ухо и нажал на спуск. Бьющееся в конвульсиях тело рухнуло наружу.
На помощь Уайти подбежал Джимми и принялся помогать ставить пулемет на место. При этом он еще умудрялся стрелять из своей винтовки с одной руки, словно из пистолета. Вновь снаружи показались ревущая пасть и желтые глаза, передние лапы зацепились за порог, но один глаз тут же заплыл красным — это я в упор всадил пулю в ощеренную морду. В двери опять никого не было; наступила краткая пауза, которой я воспользовался для того, чтобы перезарядить пустые обоймы.
Но затишье оказалось недолгим. Уайти едва успел установить пулемет, как в открытую дверь с жутким рыком ринулся еще один волк. Мы с Джимми выпалили одновременно; еще одна мохнатая туша скрылась из виду.
Трейси вдруг взвизгнула, и Джимми метнулся мимо меня, всадил на бегу сразу три пули в белую морду, которая пыталась покрытыми пеной клыками выломать раму выбитого стекла пилотского фонаря. Едва волк с воем отдернул окровавленную голову, как снова затарахтел пулемет. Уайти с дикими воинственными воплями поворачивал оружие из стороны в сторону, посылая струи смертоносного свинца прямо в зубы ветру. Он не замечал, что и вторая атака прекратилась так же внезапно, как и началась, пока я не прокричал:
— Беречь патроны!
Безумный треск пулемета смолк, а вместе с ним, казалось, притихли и завывания ветра, сливавшиеся с удалявшимися криками. Лишь крупные хлопья снега сыпались на схваченную морозом равнину.
— Берегите патроны, — повторил я. — Похоже, первый раунд мы выиграли. Надо сохранить что-нибудь для продолжения.
Несколько последовавших минут все вокруг было тихо и спокойно, как на зимнем пейзаже с рождественской картинки. Оставшиеся наездники волков, их звери и изрядное количество волков, лишившихся своих всадников, столпились вдали, вне пределов прицельного выстрела.
И только после того, как улеглись последние снеговые черти — вихри, я впервые разглядел истинную природу замеченных прежде бугров, которые показались мне чужеродными для этого бескрайнего белого простора. Усомнившись поначалу в собственных глазах, я всмотрелся в ближайший из них через бинокль. Колдовской ветер, который вызвали жрецы Итаквы, сдул с него изрядную часть снега, обнажив его настоящую форму. Снаружи оказалась по меньшей мере половина предмета.
Корабль! В детстве я был без ума от кораблей. Судя по облику, британской постройки. Он лежал, завалившись набок, и походил на чудовищного кита, выброшенного на берег. Можно было разглядеть мощные стальные листы обшивки, и громадные винты, и усиленную рулевую систему. Я решил, что это ледокол, пожалуй, конца 20-х годов, построенный на верфях Уира или Тайна, по которому давным-давно прозвонил колокол лондонского Ллойда, означающий признание страхового случая, и прозвучали слова «исчез бесследно со всей командой в неустановленной области за полярным кругом». Если бы они могли представить себе…
Я провел биноклем по равнине и вскоре нашел другой предмет, поддающийся опознанию. Еще один корабль — драккар викингов!
На носу с прежней горделивостью вздымался над морем — пусть сейчас и над снежным морем — старинный морской змей, а на борту, выразительно обрисовывая его контур, все так же висело множество круглых разрисованных щитов. Корабль был большим, так мог бы выглядеть Фафнир, вынырнувший из глубин Ледовитого океана, но его могучая мачта была сломана, а на палубе нарос толстый слой льда. Пока я разглядывал драккар, мне померещилось, будто оттуда ко мне долетела над скорбной равниной чуть слышная песня призраков древних норвежцев, голоса, взывавшие к Одину и требовавшие кровавого отмщения.
Тут кто-то прикоснулся к моему плечу, и я резко обернулся.
— Что за?..
Это отказался Джимми Франклин.
— Спокойно, Хэнк. Это же я, Джимми. Я тоже посмотрел в бинокль и почувствовал то же, что и ты — боль и тоску. За Снежной Тварью накопилось немало долгов.
— Да, что есть, то есть, — кивнул я.
— Взгляни-ка вон туда. — Джимми указал на предмет, больше всего похожий на большой каменный взлобок, торчащий над снегом и льдом. — Еще один кусок земной старины, который Итаква своровал, как сорока ворует блестящие пуговицы. Что ты об этом скажешь?