Лучи уходят за горизонт. 2001-2091 - читать онлайн книгу. Автор: Кирилл Фокин cтр.№ 74

В отличие от всего ближнего круга, сделал себе заметку Нам Туен, он и правда любил генерала. «Значит, мы сможем опереться на авторитет покойного, — подумал он, — главное доказать, что в душе генерал Ким хотел вовсе не того, что творил на деле… Ха, это даже забавно. Абсурдно. Мерзавец станет у меня рыцарем — я отомщу ему, вот как я ему отомщу… Я заставлю их думать, что он был совсем другим человеком, я извращу его убеждения, я изменю его с этой стороны могилы, я надругаюсь над его памятью!»

В приёмной собралось, кажется, всё правительство КНДР. Военные были в парадных мундирах, у всех на груди красовались значки с портретом генерала Кима или одного из его предков; среди министров и партийных чиновников Нам Туен не увидел только номинального руководителя страны — председателя Верховного народного собрания (но тот был слишком стар, чтобы подняться с кровати, и слишком болен, чтобы дышать без аппарата жизнеобеспечения).

Адъютант стоял у двустворчатых дверей с гербом Трудовой партии: серп, молот и кисть между ними, вертикальная, напоминающая свечу. Он хотел было ринуться к вошедшим, но Ким Кён опередил его и, пройдя сквозь расступившуюся толпу, оказался рядом.

— Мы не можем… — сказал адъютант, пряча взгляд. — Он приказал не беспокоить, и мы ждём, но время уже…

Ким Кён постучал своей лапищей в двери.

— Дядя! Дядя! — крикнул он, как будто не знал, что двери не пропускают ни малейшего шума.

Он близок к панике, подумал Нам Туен, прячась за спинами министров и чуя нарастающее напряжение. Старый генерал ненавидел электронику, у него в кабинете не было ни единого телефона, и все распоряжения он отдавал своим адъютантам лично; а ещё в последнее время он стал раздражителен и нередко срывался на своё окружение, подумал Нам Туен, так что легко мог наказать нарушителей его спокойствия.

— Мы хотели войти… — отчитывался адъютант. — Но если он просто задремал?

— Кто был у него последним? — спросил Ким Кён.

— Доктор Онода.

— Генерал лично приказал не беспокоить его?

— Да, да, лично, он приказал не беспокоить!

— Подождите, — возник секретарь. — Я не слышал этого распоряжения…

Адъютант генерала вдруг побледнел. Нам Туен поймал его взгляд и одобрительно моргнул.

— Нет, кажется… — Его голос задрожал. — Это сказал доктор Онода, он сказал, генералу нужен отдых, и он приказал его не беспокоить…

— Приказал не дядя? — ноздри Ким Кёна расширились от гнева, увидел Нам Туен, и мысленно поблагодарил китайских врачей, серией операций восстановивших ему зрение. — Не дядя, это были не его слова?

Адъютант продолжил бледнеть, но молчал. Ким Кён перевёл полный ярости взгляд на секретаря. Тот стоял, выжатый, как лимон, и тоже молчал. Ким Кён резким движением ухватился за тяжёлые двери и, с немым рыком раскрыв их, ввалился внутрь кабинета. Нам Туен опомнился первым и прошмыгнул за ним.

Они увидели генерала Кима полулежащим на диване; он застыл в той же позе, в которой его оставил доктор Онода. Голова откинута назад, на спинку дивана, спина искривилась, и ноги враскорячку на полу, оттянув брюки и обнажив волосатые икры. Рот раскрыт, губы посинели, глаза закатились, но тоже широко раскрыты: взгляд, полный ненависти, удовлетворённо заключил Нам Туен.

Из уголка рта стекала струйка слюны. Скрюченные одеревеневшие пальцы вонзились в кожу дивана с такой силой, что порвали её. На лице генерала Кима застыла дикая предсмертная гримаса.

— Дядя… — простонал Ким Кён, опустив руки.

Адъютант кинулся к телу генерала и стал проверять пульс.

— Отойдите! — крикнул Ким Кён. — Отойдите!

Адъютант отскочил и вжался в стену. Ким Кён подошёл к телу дяди поближе и стал внимательно смотреть на него. Все молчали.

— Последним у него был японец Онода, — тихо сказал кто-то. Ким Кён не ответил.

— Его убили, — последовал комментарий.

«Конечно, идиоты, конечно его убили! — разразился беззвучной тирадой Нам Туен. — А вы думали, он тихо и мирно сдохнет у себя в постели, продолжая до последней секунды истреблять свой народ, убивать людей, угрожать всему миру и провозить по центру Пхеньяна ядерные ракеты?! Тупые ублюдки, взорвать бы вас всех здесь, в этой комнате, чтоб вы могли продолжать лизать зад этой гниде в загробном мире, чтобы вы все последовали за ним…»

Ему были трудно сохранять бесстрастное лицо, но он держался.

«А знаете, кто его убил? — ему хотелось прокричать это вслух. — Это сделал я! Я добрался до него, до первого! Жаль только, он не знал, что это был я, что он не мучился, как я, в тюрьме, что ему не выбивали зубы и не ломали кости, что ему не пробили голову, что боль от гноящихся ран не свела его с ума! Я его благодетель, я его спаситель! Он умер быстро, страдал одну лишь секунду — это видно по лицу, — и это величайшая, величайшая из мировых несправедливостей, что его можно убить лишь один раз, а не раздирать на части за каждого ребёнка, каждую женщину и каждого мужчину, замученных в концлагерях, в Кэчхоне, в Ёдоке, в Пучкхане и в Хверёне.

В отличие от вас всех, трусливых мразей, обступивших труп мёртвого урода, я смотрел в глаза тех, кто сбежал оттуда. Я видел их лица, я знал их по именам… Меня самого охраняли ваши прислужники, корейские палачи, и били, и душили, и топили на островах Блонд, я знаю, знаю, что это такое! Погодите, не торопитесь, я доберусь до каждого из вас, я каждому из вас припомню расстрелянных “врагов народа”, их изнасилованных жён, забитых до смерти детей! Каждого из вас ждёт такая же смерть. Смотрите и представляйте, как хрипел перед смертью ваш богочеловек, как жалко он подох…»

Нам Туен вошёл в запретный круг, образовавшийся вокруг Ким Кёна, и встал рядом с ним.

— Кён, — сказал ему тихо Нам Туен. — Все ждут.

— Что? — спросил тот, растеряно поворачиваясь.

— Все ждут, что ВЫ скажете, — ответил Нам Туен.

— Да, — кивнул он. — Дядю убили японцы. Продажные скоты!

— Спокойно, — прервал его Нам Туен. — Пусть тело генерала осмотрит его личный врач, и повременим с этим, а пока — вас ждут.

Ким Кён непонимающе посмотрел на него.

— Вы что, забыли? — проговорил Нам Туен. — Люди ждут парада.

— Парада не будет.

— Почему?

Вопрос поставил Ким Кёна в тупик.

— Это не парад в честь его жизни, — Нам Туен кивнул головой в сторону мёртвого генерала. — Это парад в честь дня победы, парад, который ваш дядя хотел провести. В чём же дело?

— Он мёртв! — шёпотом крикнул Ким Кён.

— И что? — ответил ему Нам Туен. — Идите на трибуну и займите место вашего дяди! Пусть ваши враги, те, кто убили его, знают, что вас не сломить. Ведь именно этого они и добиваются.

— Вы правы, Туен, — кивнул Ким Кён. — Они специально выбрали этот день.