Оборотень не обладал даром дальновидения. «Как было бы удобно иметь понемножку от каждого таланта, чтобы пользоваться ими по мере надобности!» — подумал он с усмешкой. — Но ничего! Нет дальновидения, найдётся что-нибудь другое».
Одеревеневшие мускулы Кетана напряглись — кажется, этот непонятный влекущий зов, который вёл его за собой от самого лагеря, в действительности не имел отношения к ловушке, в которую он попался. И как теперь поступить? Откликнуться ли и раскрыться навстречу тому, что витало рядом? А вдруг это всё-таки окажется новой западнёй?
Он выбрал другое решение и попытался без помощи волшебного пояса пробиться к тому уровню своего Я, где таилась звериная часть его существа. Без пояса невозможно перевоплотиться, но, может быть, мыслить по-звериному всё-таки получится?
Словно двигаясь по узкой тропинке, по обеим краям которой зияли смертельные пропасти, Кетан начал попытку, за которую никогда ещё не брался. Всю жизнь он привык подавлять в себе зверя, чтобы не потерять человеческого «я». Находясь в человеческом образе, он никогда не позволял себе мыслить по-звериному. Но сейчас настал, кажется, миг, когда хороши любые средства и, как знать, не здесь ли таится лучшее оружие.
Итак, он вступил на неизведанную тропу. Он мысленно представил себе, как он крадётся на четырёх лапах, представил себе, как начинает видеть, слышать, ощущать запахи не по-человечески, а как зверь. Ещё чуть-чуть и…
Вот оно! От его обострённых чувств не ускользнуло едва ощутимое прикосновение чужого мысленного посыла, за которым он следовал всю дорогу, это явно не имело ничего общего с окружавшим его ужасом. Как и он, незнакомое существо было пленником. Уж не кошачьего ли оно племени? Неужели оборотень? Он послал вопрос в пространство, но никто не откликнулся — значит, не оборотень. Но сущность этого создания показалась Кетану не совсем звериной, хотя оно находилось в четвероногом обличье. Перед его мысленным взором промелькнул неясный образ существа с гладкой чёрной шкуркой, и словно бы повеяло запахом, который сказал ему, что это самка, что она напугана, однако не потеряла воинственной отваги.
На его осторожный сигнал ответом было молчание; существо затаилось, и Кетан стал терпеливо ждать, не предпринимая новых попыток. Он решил дождаться, когда незнакомка сама захочет с ним говорить, разобравшись в том, кто он такой, и поняв, что от него не исходит опасности.
И вдруг он точно прозрел, обретя зоркость парда. Он догадался, что смотрит сейчас не своими глазами.
Вокруг был все тот же лес из каменных столбов, и в воздухе так же кружили стервятники, временами садясь на утёсы; затем показалась расселина, ещё более тесная, чем та, где он сидел. Но эта расселина располагалась не вровень с землёй, а находилась наверху посередине скалы. Затем он каким-то образом очутился внутри и, терзаемый яростью, выглядывал из этой щели, следя за мерзкими птицами. На скале виднелись потёки крови и валялись растрёпанные перья.
Незнакомка дала ему хорошее представление о своём положении. Кетан ясно понял, что она не видит выхода и готовится умереть, уничтожив напоследок как можно больше врагов.
Пока оборотень видел мир её глазами, он впустил её в своё сознание и объяснил, что происходит.
— Сражаться! — прозвучало у него в голове так отчётливо, словно это было сказано вслух. Сражаться?
— Оружие… Пояс… — ответил Кетан, стараясь изъясняться так, чтобы она поняла.
Только вернув свой пояс, он мог рассчитывать на победу в сражении с птицами и чудищем Пустыни.
— Пояс?
Кетан уловил в тоне вопрос и тотчас же постарался во всех подробностях вызвать пояс в своём воображении.
Последовало молчание, мысленная связь оборвалась. Вероятно, она не могла взять в толк его сообщение. Женщина-птица открыла глаза, щёлкнула клювом, как бы стискивая челюсти, и встала на ноги. Она смотрела куда-то в другую сторону, что-то встревожило её и отвлекло от юноши.
Не обращая на него внимания, она удалилась странной скачущей походкой, оставив на страже рассов.
— Другие! — прозвучало у него в голове новое мысленное сообщение незнакомки. Она зовёт стаю.
— Не здесь, — ответил он быстро, видя, что ни одна из птиц не снялась с места.
— Здесь! Вода! Пища! Надо найти!
При этих словах он сразу ощутил голод и жажду. Солнце уже садилось. Хотя у Кетана не было сейчас ночного зрения парда, он всё же обрадовался наступлению темноты. Продолжая всё время следить за птицами, юноша заметил, что часть стаи поднялась в воздух и улетела. Интересно, поставило ли чудовище какую-нибудь незримую преграду перед расселиной? Кетан осторожно проверил выход, но ничего не почувствовал.
— Вода! Пища! — уловил он снова сознанием парда. — Птицы остались на страже!
— Время смерти ещё не пришло. Она не приказывала. Они пропустят к воде, к пище!
Еле разогнувшись после долгого сидения в узкой щели, Кетан вылез на волю. К его удивлению, ни один из рас-сов, сидевших на выступах скал, даже не шевельнулся.
С мучительным усилием он встал на ноги. Есть и пить, конечно же, нужно, но главное, что он собирался сделать — это найти свой пояс, который куда-то зашвырнула его тюремщица. Он осторожно шагнул вперёд и тут же остановился, почувствовав дурноту и головокружение от стоявшей вокруг вони.
— Воды! — прозвучала настойчивая мольба. Но гораздо важнее было найти потерянный пояс.
Вот так стояла женщина-птица. Эта сцена возникла у него перед глазами как живая. Куда отлетел пояс? Вон туда!
Стараясь не обращать внимания на боль, на онемевших от долгого сидения ногах, хватаясь руками за выступы скалы, он потащился, шатаясь, к следующему каменному столбу. К своему удивлению, Кетан убедился, что ни одна из птиц, сидевших над его головой, не двинулась с места, они только следили за ним глазами.
— Сюда! Вода! — мысленный зов прозвучал ещё требовательнее. Но Кетан, не обращая на него внимания, обводил взглядом загаженную птичьими экскрементами землю под ногами, затем перевёл взгляд выше. Где же пояс?
Быстро темнело. На горизонте собирались тучи, готовые вот-вот погасить последние отблески заката; протянувшиеся по земле тени каменных столбов все больше густели; Кетан почти отчаялся, видя, что скоро ничего нельзя будет разглядеть даже у себя под носом.
Он хорошо запомнил, в какую сторону тюремщица метнула его пояс, и не мог ошибиться. Надо поискать на земле, затем осмотреть столбы от подножия до вершины, где сидят рассы. Нигде ничего!
Он стоял, прислонившись к скале. От нечистот, потревоженных его ногами, поднималось такое зловоние, что невозможно стало дышать. И вдруг…
Что это там покачивается? Уж не его ли пояс с кованой пряжкой? Кетан не мог его хорошенько разглядеть, но был совершенно уверен, что над его головой, там, куда он не может дотянуться рукой, болтается, зацепившись за острый выступ, именно то, что он искал.