Тайны Колдовского мира: Стража Колдовского мира - читать онлайн книгу. Автор: Андрэ Нортон cтр.№ 157

Глубоко погрузившись в мысли, Симонд шагал вперёд бок о бок с Оданки Впереди них шла Трусла, и Симонд догадывался, что она нарочно приотстала от спутниц, чтобы идти с ним рядом, когда он её догонит Но страх, поселившийся в нём после наваждения, жертвой которого стали салкары, не оставлял его ни на секунду.

Каких чудовищ из его собственного прошлого вздумает вызвать эта женщина, явившаяся из другого мира, чтобы заставить его позабыть обо всём, кроме желания убивать? Он приказал себе выкинуть из памяти и не думать о прошлом, о длинных рейдах с границ родимого края, о внезапных вылазках ализонцев, о чудовищах, которых он выслеживал и убивал в Эскоре. Вскоре он осознал, что память неудержимо возвращает его на эти пути. Тогда он сознательно заставил себя повторять слова силы, которые Фрост запечатлела в его уме, — слова, которые навсегда запирают любые врата.

Он видел словно клятву эти знаки, начертанные голубым пламенем, радуясь, что все на месте и ни один не забыт.

Трусла и Инквита вели под руки Одгу Чуть впереди шла Фрост, освещая слабым светом кристалла дорогу под ногами и каменные стены Опустошённое лицо салкарки ничего не выражало, однако, стоило им ненадолго остановиться для отдыха, как она начинала теребить спутниц и её приходилось усаживать чуть ли не насильно.

Канкиль не отходила от девушки, вскарабкивалась к ней на колени, когда та садилась, нежно гладила лапками по лицу и всё время что-то ворковала Казалось, помощница шаманки трудилась как целительница, стараясь вернуть прежнюю Одгу.

Смена дня и ночи не замечалась в подземелье, но путники соблюдали определённый распорядок дня, в определённое время отдыхали и подкреплялись остатками съестных припасов Каков бы ни был порошок, которым их поддерживала Инквита, по действовал он безотказно съеденные крохи насыщали их, как обильный обед, после которого они со свежими силами бодро продолжали путь.

Луч, которым освещала дорогу идущая впереди Фрост, сменился теперь другим светом, который тускло мерцал где-то далеко-далеко впереди По мере приближения он разгорался ярче, а неведомо откуда взявшаяся теплота сменилась прохладой Путники остановились, чтобы завязать шнурки капюшонов и достать тёплые рукавицы.

И вот они вышли из темноты навстречу дневному свету. Лёгкие порывы ветра бросали в лицо пригоршни колючих снежинок, пахнуло ледяным воздухом, которым было трудно дышать.

Хотя их путь пролегал в глубоких недрах гор и ледников, выйдя к свету, они очутились на возвышенности, откуда было видно далеко кругом. Внизу простирался ледник, покрытый торосами и глубокими расселинами Однако поперёк равнины возвышалась стена, совсем не похожая на ледяные глыбы, хотя ледник и оставил на ней свой след за истёкшие века. Стена больше походила на мощную преграду, воздвигнутую не природой, а человеком, и кое-где проступали слабые отметины, говорившие о том, что некогда это было свободно ото льда и наступавшему леднику не удалось их скрыть. У подножия стены виднелась…

Вода! Мелькнувший отблеск бледного солнца мог отразиться так только от текучей, незамерзшей воды! По воде густо плыли небольшие льдины, течение уносило их вправо.

— На восток! — почти в один голос воскликнули капитан и Оданки.

Восток? Неужели неведомое древнее море находится в той стороне? И неужели это те самые врата, в поисках которых пройден этот далёкий путь?

Когти, вырезанные охотником из рога, давали возможность, обвязавшись для надёжности верёвками, спуститься по крутому склону скалы, на который они выпь ли, поднявшись на поверхность.

И тут вдруг раздался громкий крик Оданки. В правой руке он уже держал копьё, в левой — длинный охотничий нож, который выхватил из-за пояса. Оказалось, что горбатый выступ, который они принимали за снежный сугроб, вдруг поднялся и встал на дыбы.

Трусле почудилось, что над её головой внезапно выросло обросшее инеем дерево. Раскрылась клыкастая пасть, и из красного зева вырвался грозный рёв, рокочущие отголоски которого, отразившись от скал, настигли их со спины. Трусла видела раньше только шкуры северных медведей и видение, явившееся в мареве, которое наслала однажды их противница. Зато из рассказов северных охотников она уже хорошо знала, что этот зверь царил над ледяными пустынями, ревниво оберегая свои охотничьи угодья и питая врождённую лютую ненависть к человеку. Но что происходит сейчас? Обман ли это, посланный, чтобы сбить с толку Оданки, или настоящий медведь?

Затем она увидела, как Одга вырвалась от Инквиты, которая держала её за руку всё время, после того, как они спустились вниз, и, ухватив большущий кусок льда, еле помещавшийся на её широкой рукавице, метнула его, не дав никому опомниться, прямо в медведя и метко угодила ему в мохнатую лапу.

Странная продолговатая морда зверя мгновенно обернулась к девушке, и он, сменив свою угрожающую позу, опустился на все четыре конечности. Инквита хотела перехватить салкарку, но та уже вырвалась и от Фрост, выдернув руку с такой силой, что та потеряла равновесие и очутилась на коленях.

Медведь снова взревел, его маленькие глазки загорелись таким же красным огнём, каким полыхала разинутая пасть. И тут зверь бросился вперёд, перейдя в нападение. Трусла никогда бы не поверила, что такая громадина может сделать такой внезапный скачок.

Одга даже не попыталась вооружиться новой льдиной, чтобы остановить неудержимо надвигающегося зверя. Она просто побежала, и не навстречу своим товарищам, а совсем в другую сторону, не глядя на то, что впереди сплошные рытвины и торосы, а следом за ней гнался медведь.

Вдруг что-то со свистом прорезало воздух. Копьё, брошенное рукою Оданки, вонзилось в медвежий бок и повисло на нём, бороздя тупым концом неровности льда. Медведь повернул голову и схватил копьё зубами. Древко только хрустнуло в клыках, словно тонкая тростинка, но из глубокой раны под лапой выступила кровь.

Одга что-то кричала, но Трусла, слыша её крик, поняла, что это не зов о помощи и не вопль страха, девушка издавала воинственный клич, словно вызывая на бой разбойника-пирата, ворвавшегося на палубу её корабля. Удача до сих пор благоприятствовала ей. И она ни разу не споткнулась.

Потом зазвенела тетива, и могучий зверь взвыл: стрела глубоко вошла в его вытянутую шею.

— Нет! — раздался крик Одги. Даже рёв раненого зверя не мог заглушить пронзительного голоса. — Она похитила мою душу, так пускай же забирает и всё остальное!

Яркий, светлый луч волшебного кристалла далеко прорезал пространство. Зверь отчаянно метался, но луч точно попал ему между глаз. Медведь в последний раз вскинулся на дыбы, затоптался на месте, как человек, на которого обрушился смертельный удар, и, сникнув, с такою силой грянулся о лёд, что вокруг так и брызнули ледяные осколки.

— Нет! — Мучительный крик салкарки невозможно было слышать без содрогания. При звуке этого голоса казалось, что ты беспомощно присутствуешь при хладнокровном убийстве беззащитного существа.