Мир, полный демонов. Наука - как свеча во тьме - читать онлайн книгу. Автор: Карл Эдвард Саган cтр.№ 109

читать книги онлайн бесплатно
 
 

Онлайн книга - Мир, полный демонов. Наука - как свеча во тьме | Автор книги - Карл Эдвард Саган

Cтраница 109
читать онлайн книги бесплатно

Один из этих законов увеличивал пятилетний ценз для получения гражданства до 14 лет. (Граждане ирландского и французского происхождения в основном голосовали за оппозицию — демократическо-республиканскую партию Томаса Джефферсона.) Эти законы наделяли президента Джона Адам-са правом депортировать «подозрительных» на его взгляд иностранцев. Как заметил один из членов конгресса, появилось новое преступление — «нервировать президента». Джеффер-сон был уверен, что Законы об иностранцах были приняты главным образом для того, чтобы изгнать Константина Волнэ [149], французского историка и философа; Пьера Дюпона Немура, родоначальника знаменитого семейства химиков, и Джозефа Пристли, британского ученого, открывшего кислород, — Джеймса Максвелла того поколения. Джефферсон же полагал, что именно в таких людях нуждается Америка.

Закон о мятежах запрещал публиковать «ложную или злоумышленную» критику правительства или поощрять оппозицию к каким-либо действиям. Десятки людей были арестованы, десять осуждены, многих страх или цензура вынудили замолчать. По словам Джефферсона, этот закон пытался «уничтожить всякую политическую оппозицию, объявив критику федералистских чиновников или их политики преступлением».

Как только Джефферсон в 1801 г. был избран президентом, в первые же недели он объявил амнистию жертвам этих законов, ибо, сказал он, законы эти столь же противоречат духу американских свобод, как если бы конгресс велел всем пасть наземь и поклоняться золотому тельцу. К 1802 г. все законы об иностранцах и мятежах сделались недействительными.

Два столетия спустя трудно реконструировать то помрачение, при котором французы и «дикие» ирландцы казались столь серьезной угрозой, что наши предки в борьбе с ними готовы были пожертвовать драгоценнейшими из своих свобод. В консервативных кругах похвалы французской и ирландской культуре, требование равных прав для представителей этих народов именовались пустыми сантиментами — нереалистичной политкорректностью, сказали бы мы сейчас. Но так оно всегда бывает — задним числом мы видим глупости наших предшественников, но к тому времени в нас успевает впиться когтями очередная истерия.

Те, кто ищет власти любым путем, стараются отыскать какой-то изъян в социуме, широко распространенный страх, на гребне которого они могли бы въехать в правительственную резиденцию. Это могут быть этнические различия, как в ту пору, большее или меньшее количество меланина в коже, или различия в философии и религии, или же страхи, связанные с наркоманией, насилием, экономическим кризисом, обязательной школьной молитвой либо осквернением флага (т. е. буквально лишением этого символа святости).

Любая проблема проще всего решается небольшой поправкой к Биллю о правах, урезанием каких-либо свобод. Скажем, в 1942 г. Билль о правах гарантировал свободу американцам японского происхождения, но их все равно отправили в концлагерь — война как-никак. Конституция запрещает арест и обыск без ордера, но мы ведем войну против наркотиков, насилие выходит из-под контроля. Конечно же, у нас свобода слова, но мы же не хотим, чтобы иностранные авторы сеяли чуждую нам идеологию? Отговорки из года в год меняются, но итог все тот же: попытки сконцентрировать больше власти в руках немногих и подавить разногласия, хотя исторический опыт однозначно указывает на опасность такого пути.

* * *

Если мы не знаем, на что мы способны, то не сможем принять меры и защититься от самих себя. Когда мы обсуждали похищения инопланетянами, я уже приводил в пример средневековые процессы ведьм — надеюсь, читатель извинит меня, если я снова вспомню об этих процессах уже в политическом контексте. Эта история могла бы нас многому научить. Вспомним, какие доказательства считались достаточными на процессах ведьм, что светские и духовные власти называли справедливым судом, и мы поймем необходимость тех новых и необычных мер, которые вводили на исходе XVIII в. Конституция США и Билль о правах: они настаивали на суде присяжных, не принимали во внимание самооговор, запрещали жестокие и необычные наказания, гарантировали свободу слова и прессы, узаконенную процедуру разбирательства, разделение властей и отделение церкви от государства.

Фридрих фон Шпее, священник-иезуит, выслушивал исповеди обвиненных в ведовстве жителей немецкого города Вюрцбурга (см. главу 7). В 1631 г. он опубликовал «Предостережение следователям» (Cautio Criminalis), в которой разоблачил церковно-государственный террор против невинных. Прежде чем власти добрались до него, Фрвдрих фон Шпее умер от чумы — он в качестве приходского священника посещал заболевших. Вот отрывок из его книги — поистине предостережение:

1. Невероятным образом среди нас, немцев, и особенно, к стыду моему, среди католиков, распространились суеверия, зависть, сплетни, вражда и вымысел и т. п. и, поелику их не наказывают и не опровергают, то они порождают подозрения в ведовстве. Уже не на Господа творения, но на ведьм возлагается ответственность за все существующее.

2. И все поднимают вопль, требуя от магистратов расследования против ведьм, коих слухи, а не что иное, сделали столь многочисленными.

3. Соответственно государи велят своим советникам и судьям начать преследование ведьм.

4. Судьи не знают, как к этому приступить, не располагая ни свидетельствами [indicia], ни доказательством.

5. Народ же и само это промедление считает подозрительным, и какой-нибудь доносчик уведомляет государей о недовольстве подданных.

6. В Германии оскорбление государя — серьезное преступление, и даже священники одобряют то, что угодно властителю, независимо от того, кем и как поставлены во власть эти государи (пусть самые добронамеренные).

7. И потому судьи тоже склоняются перед волей государей и ухищряются открыть процесс.

8. Когда же судьи медлят, опасаясь запутаться в столь щекотливом деле, к ним высылается специальный дознаватель. В этой сфере радение подменяет собой правосудие, и дознавателю можно быть сколь угодно неопытным и опрометчивым. Его радение о приговоре подогревается еще и надеждами на материальную награду, в особенности если это человек бедный и алчный, с большим семейством: за каждую сожженную ведьму он получает столько-то талеров с головы, помимо дополнительных поборов, коими агенты следствия вправе облагать подсудимых.

9. Если бред безумца или праздная и злобная сплетня указывают на какую-нибудь беззащитную старуху, женщина обречена, ибо никаких доказательств сплетни не требуется.

10. Но чтобы избежать видимости, что жертва осуждена лишь на основании слухов, без иных улик, некая презумпция виновности созидается таковым силлогизмом: либо эта женщина вела дурную и беспорядочную жизнь, либо хорошую и благоприличную. Если она жила дурно, стало быть, виновна; с другой стороны, если она жила по-доброму, это столь же для нее опасно, ибо ведьмы умеют притворяться и напускают на себя вид крайней добродетели.

Вернуться к просмотру книги Перейти к Оглавлению Перейти к Примечанию