Селия отпустила горничную и сама расчесала волосы. Она наслаждалась спокойным вечером. Разговор с Ханной уже несколько раз всплывал в памяти. Кажется, снова придется рискнуть своим сердцем. Если этого не сделать, то, конечно же, оно не будет опять разбито. Но в то же время она потеряет свой шанс на любовь и счастье. И Энтони…
Ради Энтони стоило рискнуть.
В дверь постучались, что слегка испугало Селию и прервало ее размышления. К удивлению, на пороге стоял мужчина, избегавший ее весь день, но не покидавший ее мыслей.
– Что ты здесь делаешь?
– Ш-ш-ш. – Он проскользнул в комнату и осторожно закрыл за собой дверь. – Убеждаю тебя.
– Убеждаешь меня? В чем?
Гамильтон порочно улыбнулся.
– Энтони, – попыталась протестовать Селия, но он тут же прижал палец к ее губам.
– Успокой мою мужскую гордость, позволь хотя бы попытаться. Пожалуйста. – Селия закатила глаза, и он улыбнулся. – Кроме того, мне потребовалось немало времени, чтобы пробраться сюда незамеченным, и я сомневаюсь, что у меня получится вернуться обратно столь же успешно, по крайней мере сейчас. Разумеется, я могу уйти, но кто-нибудь непременно заметит, как я выхожу из твоей комнаты. Но могу и остаться. В этом случае даже если кто-нибудь и увидит меня, то ты хотя бы будешь знать, стоило ли оно того.
– Ты, – прошептала Селия, – ведешь себя вопиюще.
Гамильтон засмеялся.
– А ведь я еще даже не начал.
– Значит, ты намерен в чем-то меня убедить. – Она присела на пуфик перед туалетным столиком и сложила руки на коленях, ожидая, что будет дальше. – Ну давай, начинай. А то был очень утомительный день.
Гамильтон сбросил халат и положил его на туалетный столик.
– Ляг на кровать. – Глаза Селии широко распахнулись. – Тебе так будет удобнее. Давай.
Одной рукой он указал на кровать, а другой принялся рыться в складках халата. Глядя на него с нескрываемым любопытством, Селия медленно подошла к кровати и села на краешек. Рискуй, напомнила она себе.
– Ложись, – повторил Энтони, подходя к ней. Он выглядел опасным и в то же время притягательным. Черные панталоны, плотно облегающие ноги, белая рубашка с расстегнутым воротом. Справившись с внезапного нахлынувшим возбуждением, Селия легла на спину. Она услышала негромкий скрежет – Энтони подтянул кресло и сел у ее ног – и нервно облизнула губы. Боже милосердный, он что, собирается изнасиловать ее? Здесь? Сейчас? И, что важнее всего, как именно? Сердце билось так сильно, что едва не выпрыгнуло из груди.
– Приподними рубашку, – сказал Энтони. – Уставившись в потолок, Селия потянула подол ночной сорочки вверх, потом еще, еще и еще… – Не так высоко, – с улыбкой остановил он.
Она, смутившись, замерла. Энтони обеими руками взял ее ногу и начал растирать большие пальцы и ноющую ступню. Селия вздохнула с наслаждением, особенно сильным от неожиданности.
– А у вас порочные мысли, миледи, – произнес он негромким, низким голосом. – Я восхищаюсь этим в женщине.
Селия хотела рассмеяться, но в этот момент Энтони принялся растирать ступню прямо под пальцами, поэтому у нее вырвался только стон удовольствия.
– Как ты догадался? – выдохнула она.
Энтони усмехнулся.
– Женщина, которая прошла пешком две мили по полям в этих нелепых туфлях, непременно должна натереть ноги.
– Я обожаю эти туфли. – Селия пошевелила пальцами, и Энтони послушно занялся ими снова. Он чем-то намазал руки, и его пальцы легко скользили по ступне. – Это самые красивые туфли на свете.
– Они созданы для танцев в бальном зале, а не для долгих прогулок.
– Я кажусь в них выше, – продолжала Селия, но сказанное показалось чушью даже ей самой, однако Энтони, похоже, не счел ее полной идиоткой. Боже, откуда он знает, что именно нужно делать с ее ногами?
Гамильтон снова засмеялся.
– Мне действительно нравятся прелестные лодыжки, которые подчеркивают эти туфли. Но ты и так достаточно высокая.
– М-м-м. – Теперь его пальцы растирали щиколотку, спускались и поднимались вдоль косточек. Несколько минут Селия просто наслаждалась этими роскошными ощущениями. К тому времени как он отпустил одну ступню и взялся за другую, пальцы слегка покалывало, а во всей ступне ощущались тепло и мягкость.
– Лучше? – спросил Энтони низким голосом, колдуя над второй ступней.
Селия улыбнулась, не открывая глаз.
– Это самое меньшее, что можно сказать. В сто раз лучше. О, это просто чудесно…
Энтони принялся растирать каждый палец по отдельности, прикасаясь аккуратно, но со знанием дела.
– Всего в сто? Мне придется еще постараться.
– Если вы постараетесь еще, я, пожалуй, просто растворюсь, блаженствуя.
– Серьезный вызов.
Селия открыла глаза и увидела, что он смотрит на нее, лукаво улыбаясь.
– Мистер Гамильтон, это что, попытка воспользоваться мной? – Он засмеялся, растирая пальцы и ступню, и глаза Селии снова закрылись. – Если так, то у вас великолепно получается. О, это прямо райское наслаждение. Здесь… о, здесь. О, Энтони…
– Я обожаю, когда ты называешь меня по имени, – прошептал он. – Особенно таким голосом. – Его пальцы гладили щиколотку. – Может, купить тебе еще пару туфель на высоком каблуке, чтобы ты приглашала меня в свою спальню каждый вечер.
– Пусть будут голубые, – пробормотала Селия. – Чтобы подошли к моему новому вечернему платью.
Энтони рассмеялся.
– Хорошо, но тогда у тебя заболят колени. – Он провел рукой по ее ноге до коленки и кончиками пальцев погладил коленную чашечку. – А потом и вся нога. – Его ладонь добралась до бедра. Селия лежала неподвижно и не открывала глаз. Ступни больше не ныли и чувствовали себя превосходно, но его руки продолжали скользить по ногам, каждый раз чуть выше задирая подол ночной сорочки, и тело Селии начинало пылать в предвкушении.
– Не могу допустить, чтобы подобное произошло по моей вине, – пробормотал Энтони и вдруг поцеловал ее под коленкой. Нога Селии напряглась, когда его язык заскользил над кожей. – Придется искушать тебя чем-то другим, а не туфлями.
– Например? – выдохнула она. Его руки легонько гладили ее бедра изнутри. Прохладный воздух, овевающий обнаженную кожу, только усиливал ощущения.
Негромкий смех Энтони казался многообещающим.
– Придется подумать. Драгоценности слишком твердые и холодные.
Ночная сорочка задралась еще выше и остановилась на талии. Селия лежала не шевелясь, дыша поверхностно и прерывисто.
– Розы недолговечны. – Кончики его пальцев задели живот. Она ахнула. – Ты заслуживаешь куда большего.
– Чего? – Чтобы проговорить это, пришлось облизать губы. – Чего я заслуживаю?