Крымская кампания 1854-1856 гг. Восточной войны 1853-1856 гг. Часть 1. Вторжение - читать онлайн книгу. Автор: Сергей Ченнык cтр.№ 40

Особенно досадной для русских потерей стал захват двух бригов, на борту которых находилось 160 ^[108] солдат и офицеров Балаклавского батальона, перевозимых из Новороссийска в Керчь. Адмирал Корнилов был в ярости и возмущении, о чем не преминул сообщить Н.Ф. Метлину в Николаев: «…Нового ничего, кроме новой глупости Серебрякова; вздумал отправить 140 балаклавцев и больных из Новороссииска в Керчь на греческих бригах; их и взяли англичане…».

Пленных доставили в Варну на пароходе «Megaera». В общей сложности вместе с экипажем англичане захватили 12 офицеров и 202 нижних чина.

Все это время Черноморский флот находился в Севастопольской бухте, у входа в которую дежурили, сменяя друг друга, то 31, то 27 неприятельских кораблей. Кажется, союзники привыкли вести себя так, как будто они находились на маневрах где-нибудь в Ла-Манше или у Марселя.

Традиционно подведем итоги. Что удалось англичанам и французам в ходе этой первой экспедиции к берегам России? Прежде всего «…после долгих приготовлений в конце июля адмиралы Дандас и Брюа совместно с обоими главнокомандующими произвели разведку южной и восточной сторон Крымского полуострова, сопровождавшуюся диверсией перед Одессой. Решение о высадке войск было окончательно принято, хотя сила укреплений и численность русских войск оставались неизвестны. Первая разведка была произведена крайне поверхностно; обратив внимание на мыс Св. Георгия и осмотрев Балаклавскую бухту, союзные генералы упустили из виду такую удобную для высадки бухту, как Камышовую. В результате комиссия так и не наметила окончательно ни одного пункта для высадки. Единственным удобным местом для высадки признали мыс Лукулл или небольшую бухту в устье р. Кача», где теперь предполагали возможным ее неожиданное для русских проведение.

Штеннцель прав. Разведка была хоть и масштабной, но поверхностной. Далеко не всё, что нужно, было сделано. Не удавалось точно определить силы и готовность Черноморского флота. Союзники достоверно знали лишь, что батареи морского фронта Севастополя очень сильны, а в гавани, по их данным, находятся наготове 16 линейных кораблей и 11 пароходо-фрегатов. Этого было мало. Адмиралы с трудом пытались заставить себя поверить в то, что русский флот не тешит себя надеждой на морское сражение. Удивляло, что русские делали с собой то, что с ними планировали сделать враги — блокировали себя в бухте.

Французским и английским командирам начинало казаться, что эскадра Корнилова образца 1853 г. имеет жалкое подобие в лице эскадры 1854 г. Исчезли совершенно агрессивность, поиск сражения, порыв. То есть то, что всегда обеспечивало характеристике российского флота гарантированный эпитет «славный». Осталась традиционная русская жертвенность, но именно сейчас она была совершенно не к месту. Нужно было эффективно сражаться, а не героически умирать.

Прошу прощения у современных моряков-черноморцев. Но ведь любой мало-мальски дотошный и внимательный читатель задаст вопрос: если это происходило в территориальных водах Российской империи, то чем занимался Черноморский флот, который эти самые воды должен был защищать? Акцентирую на последнем слове — защищать.

А тут английские и французские корабли, как у себя дома, разгуливают по территориальным водам Российской империи, высаживают десанты, блокируют базу, обстреливают порты и береговые укрепления. Только совершенно слепой не мог видеть что готовится более масштабная акция. И что?

С вашего разрешения я не затрагиваю подробно тему противодействия русского флота этим рейдам. Во-первых, я не морской офицер по образованию, во-вторых, это тема отдельной работы по анализу военно-морской составляющей Крымской кампании Восточной войны. Хотя, на мой взгляд, противодействие могло быть более активным. И не только я так думаю. Аналогичное мнение есть и у некоторых современных исследователей. Приведу несколько из них.

«Своими действиями противник показал, что готовится к высадке. В такой ситуации Меншиков и Корнилов обязаны были вывести флот в море, чтобы он демонстративно крейсировал возле Крымских берегов. Это несомненно отрезвляюще подействовало бы на Дандаса и Гамелена и стало поводом для отказа от экспедиции. Но флот остался в Севастополе».

«Атаки так и не произошло. Это не означало, что после смерти адмирала М.П. Лазарева (в 1851 году) на Черноморском флоте так и не нашлось флотоводца, мыслившего глубоко стратегически и способного дать сражение по всем правилам высокого искусства морской тактики. Гениального флотоводца уровня Г. Нельсона, возможно, действительно и не было, однако сторонниками боя в открытом море до проигранного русской армией сражения на реке Альме 20 сентября 1854 года были В.А. Корнилов, П.С. Нахимов, Г.И. Бутаков и многие другие офицеры».

Хотя есть и другая точка зрения. Возможно, что такими действиями союзный флот пытался выманить русскую эскадру из Севастополя и нанести ей поражение в морском бою. В этом случае действительно это была тактика А.С. Меншикова, полагавшего, что «…Черноморский флот необходимо беречь для более важного момента». Правда он так и не наступил. Тогда признаем, что КПД боевого применения флота незначителен.

Пассивность русского флота вполне укладывалась в планы союзного командования. Английские морские офицеры видели смысл блокирования Черноморского флота в Севастополе в обеспечении маскировки переброски войск союзников в Варну.

Что ж, придется признать, что всю весну и лето союзники безнаказанно разгуливали у западного и южного побережья, часто в виду Севастополя и, кажется, не сильно озабочивались проблемами ответных действий. Все более и более наглея, враг стал появляться у полуострова не только крупными объединениями. Одиночные корабли неприятеля время от времени рисковали подходить к крепости. Одного такого гостя 22 апреля пароходо-фрегаты «Владимир» и «Крым» обнаружили у Севастополя и пытались преследовать.

«Трагизм происходящего заключался еще и в том, что вероятность появления англо-французского флота в Черном море и ответные меры рассматривались адмиралом Лазаревым и светлейшим князем Меншиковым, занимавшим тогда пост морского министра, аж в 1836 г. Лазарев представил тогда Меншикову подробный отчет, что надо делать для предотвращения захвата Севастополя. Но за 18 лет Морское министерство не предприняло ничего, чтобы сделать базу флота неприступной».

Может быть, нужно подумать, а не стоит ли за утверждением о невозможности Черноморского флота в 1854 г. сражаться с англо-французкой эскадрой по причине отсутствия паровых двигателей на кораблях только типично пропагандистское измышление, имеющее целью задним числом оправдать действия русского командования?

Оставим домыслы и вернемся в Черное море. Союзная эскадра находилась у Крыма почти месяц, иногда подходя ближе 25 миль, а иногда вплотную к берегу. В основном до первых числе мая враг находился вблизи Георгиевского монастыря.

Через месяц это англо-французское издевательство закончилось. В ночь с 5 на 6 мая в Севастополь в густом тумане вошел русский пароходо-фрегат «Эльбрус», сумевший незамеченным пройти через неприятельскую эскадру И только 11 мая, проведя очередную разведку, «Владимир» в радиусе 20 миль от Севастополя не обнаружил вражеских кораблей.